При Алексее Владимировиче произошла отмена крепостного права. Обитатели двух его сел, Новоживотиннога и Моховатки, добровольно пожелали выйти на так называемые «дарственные» наделы. Это означало, что на каждую мужескую душу давалась лишь четверть причитавшейся по реформе земли. Крестьянам хотелось выгадать: пусть надел невелик, зато достался без выкупа! Недостающую для нормального ведения хозяйства землю они просто арендовали - либо у Веневитиновых, либо у других окрестных помещиков. Поначалу освободившиеся крестьяне были довольны своим имущественным положением, государство не обременяло их налогами. Но в конце 1880-х – начало 1890-х годов в несколько раз возросла арендная плата за землю. Мужички кряхтели, поднатуживались, подтягивали пояса, дневали и ночевали в поле, но экономическая ситуация становилась все хуже и хуже. Началось массовое разорение, обнищание, а как результат - голод, болезни, эпидемии. «Вымирающая деревня» - так назвал свою нашумевшую книгу (1901) земский санитарный врач А.И. Шингарсв, Были ли повинны в бедствиях крестьян их прежние господа? Вероятно, были, но не в большей степени, чем вся социальная система России с ее очевидными несовершенствами. Во всяком случае, благотворительностью уже нельзя было серьезно помочь деревенскому люду. А что мог еще сделать для него бывший помещик?
Сенатор А. В. Веневитинов оставил после себя трех сыновей и дочь, Первенец, Михаил Алексеевич (1844-1901), унаследовал от отца влечение к искусствам, к миру нетленных духовных ценностей. Именно он вновь заставил образованную публику вспомнить об «архивном юноше» - Дмитрии Веневитинове, Племянник, не посрамил имени своего дядюшки. Можно сказать без обиняков: М. А, Веневитинов - один из примечательнейших наших земляков.
Михаил Алексеевич окончил историко-филологический факультет Петербургского университета, несколько лет прослужил чиновником особых поручений при воронежском губернаторе. Его кабинет располагался в том самом здании (ныне пр. Революции, 22), где в 1824 году Дмитрий Веневитинов гостил у губернатора Н. И. Кривцова.
М. А. Веневитинов был неординарной фигурой в местном обществе. Губернский предводитель дворянства, секретарь Статистического комитета, гласный губернского земства, и на всех постах и должностях зарекомендовал' себя с наилучшей стороны - как деятельный работник и как человек глубоко гуманный, во всех отношениях порядочный. С 1870-х годов он управлял семейными имениями в крае и поощрял в крестьянах трудолюбие, деловую смекалку и тягу к красоте. В своей книге «Расписные кирпичные избы» (М. 1890) М. А. Веневитинов обращает внимание на новую область народного художества.
Михаил Алексеевич, влекомый следопытским зудом, внимательно обследовал при ремонте все закоулки двухэтажного каменного особняка, под крышей которого прошла жизнь нескольких поколений Веневитиновых, Однажды случилось обнаружить в кладовой сундук со всяким хламом. Наметанный глаз сразу выхватил из груды бумаг древний свиток, склеенный из полусотни листов, которые были исписаны разными почерками конца XVII века. На обертке значилось: «Указы к прадедушке». Так были обнаружены послания воронежских дьяков к Антону Лаврентьевичу. Веневитинову с распоряжениями Петра I.
Михаил Алексеевич стряхнул со столбца вековую пыль, расшифровал и прочел мудреную вязь скорописи и решил документы напечатать. В 1887 году в Москве вышла его книга «Из воронежской старины», которой и посейчас охотно пользуются ученые. Помимо публикации царевых указов к пращуру, автор включил туда и содержательный очерк по истории воронежского края за три столетия его существования.
Вообще М, А. Веневитинов оставил заметный след на поприще отечественной науки и просвещения. Он был членом комитета по устройству в Москве Музея изящных искусств, почетным членом Российской академии наук, членом Общества любителей российской словесности и других обществ. А самое главное: с 1896 по 1901 год Михаил Алексеевич директорствовал в московском Румянцевском музее, собрания которого послужили в дальнейшем основой для современной Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина. Кстати, именно по его инициативе в музее была создана специальная «Комната людей 40-х годов», в которой экспонировались материалы, посвященные декабристам, Герцену, Огареву и другим «светильникам свободы», на имена которых еще был наложен официальный запрет. М. А. Веневитинов живо интересовался декабристской темой и даже работал над биографическим словарем рыцарей 14 декабря. Это ли не лишнее подтверждение независимости его суждений и демократизма мышления?
После кончины Михаила Алексеевича (преставился в Новоживотинном, а прах перенесен и погребен в Москве) его невообразимо громадный архив перешел, как и следовало ожидать, в Румянцевский музей. Тем более, что потомства у него с рано умершей Ольгой Александровной, урожденной княжной Щербатовой (1861-1892), не было, а больше в брак он не вступал. Личный фонд М. А. Веневитинова в Отделе рукописей Ленинской библиотеки насчитывает около, 2500 единиц хранения. Что в него входит? Долголетняя семейная переписка, хозяйственные и служебные документы, литературные опыты, иконографические материалы и множество других, самых неожиданных реликвий, вплоть до куска шинели, в которой был убит император Александр II. Михаил Алексеевич уважал этого государя, инициатора освободительной крестьянской и других важных для страны реформ.
В веневитиновский фонд входит часть фамильного архива Виельгорских, преимущественно ноты музыкальных произведений. Ядро же составляют бумаги самого Михаила Алексеевича - обширный эпистолярий. дневники, фольклорные тексты, черновые и беловые рукописи, Их хозяин водил знакомство со многими выдающимися личностями и в архиве часто попадаются отголоски этих связей.
А еще среди раритетов веневииновской коллекциии находится альбом графа Матвея Юрьевича Виельгорского, блистательного виолончелиста, из числа основателей Русского музыкального общества. У любого библиофила разбежались бы глаза и задрожали руки, попадись только этот альбом. Перлом его был рисунок сепией - последний прижизненный портрет бессмертного Пушкина, сделанный с натуры Томасом Райтом. Именно с этого оригинала тот же Райт нарезал гравюру, известную каждому из нас со школьной скамьи.
К сожалению, и рисунок, и сам альбом в конце прошлого века исчезли,
Много первоклассны сюжетов почти детективного свойства, способен предложить фамильный веневитиновский архив...
Из двух братьев Михаила Алексеевича, пожалуй, наиболее примечателен Владимир Алексеевич (1846-1835). Он делал карьеру по дипломатическому ведомству, знал Европу так же хорошо, как усадьбу в Новоживотинном, куда изредка - чтоб отдохнуть от заграницы! - приезжал на побывку. Он даже женился в Германии в Штутгарте на Эмилии Ивановне Боровской, дочери коллежского асессора. Причем, поручителем по невесте был Павел Васильевич Жуковский, сын виднейшего поэта. С 1883 года Владимир Алексеевич - церемониймейстер императорского двора. Вишь, куда взлетел отпрыск когдатошних служилых людишек! У Владимира Алексеевича с Эмилией Ивановной родился целый выводок детей - семь человек. После кончины главы семейства мать привозит своих чад в Новоживотинное. Им надо дать приличное и приличествующее положению домашнее образование. Следует обучить европейским манерам, иностранным языкам, музицированию. Будет лучше, если этим займется какая-нибудь толковая гувернантка. Так, поздней весной 1887 года в усадьбе под Воронежем появилась молоденькая сухопарая англичанка Буль. В течение всего лета она демонстрировала отменное британское произношение и разучивала с ребятами музыкальные пьесы. Кстати, пианино, по клавишам которого бегали ее длинные пальцы, уцелело до наших дней и приобрело статус музейного экспоната. Это и понятно. Ведь играла на нем будущая Этель Лилиан Войнич, автор легендарного романа «Овод» - он был особенно популярен среди русских фанатиков революционной идеи.
Что сталось с питомцами Буль? Алексей Владимирович (1875-?) пошел по отцовской стезе - служил чиновником особых поручений в Министерстве иностранных дел, часто ездил по за границам, к 1917 году имел должность помощника секретаря Государственного совета. Жительствовал на невских берегах, но лето не прочь был провести на Дону, В Новоживотинном он после смерти дяди, Михаила Алексеевича, внимательно осмотрел собрание семейных реликвий. Похоже, имелся какой-то личный расчет.
Камер-юнкер Юрий (Георгий) Владимирович (1879—?) предпочел Европе пленительную красоту подворонежья. Уездный предводитель дворянства в Нижнедевицке, он был последним' владельцем Новоживотинного.
О судьбах четырех сестер (пятая, Аполлинария, скончалась в 1908 году) ничего не удалось выяснить.
Неужто в самом деле прервался род Веневитиновых? Что-то не верится'в это! Просто потомки побаивались своей слишком звонкой фамилии, как принято говорить, не высовывались - на всякий случай! В теперешнюю эпоху своих дворянских кровей, кажется, можно не стесняться. Так что здравствующие представители исконного воронежского рода еще отзовутся на наш призыв. Ау, потомки Веневитиновых, где вы?
...Ну, а Оленинская веточка на генеалогическом древе Веневитиновых? Разве о ней нечего сказать?
|
Оленин А. Н. |
Смолянин Ннканор Михайлович Оленин (?—1798), как мы помним, женившись на Елизавете Петровне Веневитиновой дал ей свою фамилию, зато получил от нее в приданное староживотинновокую вотчину. Он пользовался в губернии почетом и даже два года был предводителем дворянства. Надо полагать, от этого брака появился на божий свет младенец по имени Григорий. Ему суждено было спустя много лет связать себя узами Гименея со своей дальней родственницей - Варварой Алексеевной Олениной (1802 – 1877). Сам Григорий Никанорович (?—1843) достиг высокой ступеньки в чиновной иерархической лестнице: стал помощником статс-секретаря Государственного совета. Вращаясь в великосветском петербургском обществе, он был вхож в дом своего четвероюродного брата, Алексея Николаевича Оленина, чей салон пользовался у столичной знати особым авторитетом. А. Н. Оленин был директором Публичной библиотеки и президентом Академии художеств. |
В оленинском семействе был хорошо принят Пушкин, а красавицей Аннет он пламенно увлекся, даже сватался, правда, получил отказ от ее родителей. В доме Олениных Григорий Никанорович виделся с Пушкиным: позднее написал об этом воспоминания. Его жениховский выбор пал на старшую сестру Аннет - Вареньку, которую он и увез в свое Староживотинное.
Кстати, она была любимицей баснописца Крылова, и сохранилось его теплое письмо (без даты) к ней, когда та уже вышла замуж и жила в своей деревеньке под Воронежем.
Варвара Алексеевна имела дом и в самом губернском городе, И тут неисповедимые господни пути, свели ее с Иваном Саввичем Никитиным, когда тот делал робкие начальные шаги в литературу. В. А. Оленина поддержала поэта-мещанина, и это для него многое значило. Беседы с женщиной, знавшей в юности весь цвет российской словесности, вселяли в начинающего автора уверенность. От скромной вдовы И. С. Никитин мог услышать не мало подробностей из жизни обожаемых им сочинителей.
В дном из московских архивов лежит письмецо, отправленное И. С. Никитину из Вологды. На конверте адрес: «В г, ~ Воронеже наискось Лютеранской церкви в собственном доме,.где постоялый двор». Письмо, в котором много искренних восторгов по поводу никитинской поэмы «Кулак», заканчивается словами: «Преданная Вам Варвара Оленина».
Оленинская линия, связанная с нашим краем, к сожалению, скоро пресеклась - на дочери Григория Никаноровича и Варвары Алексеевны, Александре Григорьевне, в замужестве Стояновской (1834-4899).
.Что еще сказать? В Воронежской губернии были и купцы Веневитиновы. Один из них, бобровский обыватель, Петр сын Минаев, внук Прокофьев, даже предпринял отчаянную попытку причислиться к дворянскому роду Веневитиновых, однако не сумел (да, честно говоре; и не мог) доказать общее с ними происхождение.
В виде эпилога остается сообщить читателям, что же произошло с веневитиновской усадьбой после Октября 1917 года.
Догадаться, впрочем, нетрудно. Помещичий скот и сельхозинвентарь были розданы крестьянам, а стильная мебель поступила в различные волостные и уездные конторы. Из роскошного барского дома, в котором было более сорока комнат, выламывался кирпич. Кафельные печи, внутренняя, лепнина, лестницы, двери, оконные рамы и даже деревянные полы - все было блистательно растащено теми, кто много лет пользовался милосердием животинновских владельцев.
В состоянии ли был директор Румянцевокого музея предвидеть, что из Предтеченской церкви в Староживотинном создатели первого в мире социалистического государств устроят склад минеральных удобрений, а Архангельскую в Новоживотинном и вовсе снесут с лица земли?
Закончим, однако, на мажорной ноте. В конец загаженный за последние десятилетия дом в Новоживотинном почти отреставрирован (на данный момент полностью отреставрирован) и в нем предполагается разместить музейную экспозицию. И когда такое произойдет, сюда, на это славное духовное пепелище, потянутся, мы уверены, из разных уголков страны литературные паломники. И, проходя сквозь анфиладу залов, будут с гордостью за Отечество думать о веневитиновской династии, пустившей такие давние корни в благословенной воронежской земле.
Александр Акиньшин
Олег Ласунский
«Знамя Ленина» от 18 мая 1991 года |
