Письма принца Петра Александровича Ольденбургского Великой княгине Ольге Александровне.
|
Великая княгиня Ольга Александровна с супругом принцем Петром Александровичем Ольденбургским.
(1902 год) |
Рамонь, 5-го мая 1902 г.
Милая, дорогая Ольга. Пишу Тебе несколько слов, чтобы сообщить Тебе, что было после Твоего отъезда. Во первых без Тебя очень скучно и наш дом кажется мертвым. Я взошел в Твою комнату, вспомнил пережитое в ней время с Тобой и у меня чуть не навернулись слезы на глазах.
Радуюсь за Тебя, что Ты в для Тебя дорогой Гатчине и что обняла после давней разлуки Мама (императрица Мария Федоровна - А.В.) и Мишу (великий князь Михаил Александрович - А.В.) и Нана (няня Ольги Александровны Элизабет Франклин - А.В.). Поцелуй их крепко от меня и передай Мама, что мои мысли были часто с ней и что я от всего моего сердца, ее обнимаю и целую ручки. |
Папа как будто лучше. Вчера имел с ним длинный разговор и высказал ему все, что я думаю о внутреннем положении Гагр, он выслушал меня терпеливо; ужасно его жаль. К деловому разговору еще не приступали, кажется часть его будет сегодня. Он все-таки очень скоро утомляется.
Сегодня нет дождя и я думаю после завтрака пройтись в Ольгино на постройки. Целую Тебя и обнимаю милый, дорогой Пупсик. Да хранит Тебя Бог. Благословляю. Петя.
Р8. Поклон Е.С. Юрченкову и другим (знакомые офицеры .? (А.В.).
Рамонь. 6-го мая 1902.
Дорогая, милая Ольга. Как Ты провела первый день в Гатчине и 6-го в Царском [Селе], как нашла Мама, Мишу и Алике (императрица Александра Федоровна - А.В.). Ники (Николай II - А.В.) мне телеграфировал, что нашел Тебя в цветущем виде, надеюсь Ты весела и бодра и ничего Тебя не смущает и наслаждаешься в милой Гатчине.
Вчера был разговор с Папа о Гаграх, хотя еще не подробный; все ломают себе голову, где найти средства. Я даже как кошмар вижу все дела во сне.
Вчера был в Ольгине и думал с наслаждением о будущей осени, дай Бог нам ее здесь в мире и тишине провести. Как будет хорошо. Сегодня погода ясная, я иду сейчас на молебну, без Тебя здесь скучно. Ты несмотря на находящую иногда меланхолию всех здесь подбадривала, хотя Ты этого сама не сознаешь.
Папа в общем принял всю Гагринскую путаницу спокойно и много доволен. Надеюсь, что сегодня завтра решится мой отъезд (в Петербург - А.В.). Крепко, нежно Тебя целую милая Пупсик; да хранит Тебя господь. Благословляю. Петя.
PS. Как Мише нравится в полку. Всех целую и обнимаю. Что Нана? Ей от меня очень кланяйся и скажи, что право не надо на меня сердиться, я не такой злой. Юрченке от меня сердечный поклон. Если можешь, то передай через Мишу поклон Горбенке и роте; это их порадует. Им Петр кланяюсь.
Рамонь. 7-го мая 1902.
Милая, дорогая Ольга. Я с нетерпением жду Твоего письма. Надеюсь его сегодня получить. Вчера был очень серьезный разговор о Гагринских делах. Дела эти, так запутаны, что нет слов. Отвечает за них Папа и нравственно и денежно. Я считаю себя обязанным их вытянуть; Ты знаешь сама, что это меня не устраивает; но тут я сам пошел вперед и сказал, что я берусь устроить эти дела, если мне дадут право действовать совершенно самостоятельно. Не знаю еще ответа Папа. Его ужасно, ужасно жаль. Надо же, что к его болезни прибавились бы еще эти неприятности.
Милая, дорогая Пупсик мне страшно жаль Тебя, что Ты попала в такую передрягу (? - А.В.); надеюсь скоро быть в Петербурге, а потом вероятно опять на несколько времени в Гагры; я думаю, что Тебе лучше на это время остаться с Мама, т[ак] к[ак] Тебе положительно надо отдохнуть от частых путешествий. Все это только предположения, может быть пойдет по другому. Прошу Тебя очень прочесть письмо и о нем позабыть, а главное весело и беспечно проводить время в Гатчине. Я радуюсь издали Твоему счастью. Да хранит Тебя Бог. Крепко обнимаю, благословляю. Петя.
Р.S. Всем сердечный привет. Сегодня здесь тепло; все в цвету.
Рамонь. 21-го мая 1902 г.
Милая, дорогая Ольга, только что приехал в Рамонь (из Петербурга - А.В.). Застал Папа гораздо лучше; завтра все уезжают. В 11 1/2 час[ов] будет в доме (во дворце - А.В.) молебен. Никого из знакомых мужиков еще не видел, но уже написал депешу Губернатору, чтобы он прислал получше страхового агента т[ак] к[ак] крестьяне без него не могут начать строиться (после пожара 9 мая - А.В.). Шипова живет в Твоих комнатах, я живу в красной [комнате]. Крепко Тебя обнимаю милый Пупсик. Да хранит Тебя Господь. Петя.
Р.S. Я выезжаю отсюда 23-го [мая]. Целую Мама и Мишу и Нана.
Рамонь, 22-го (мая - А.В.) 1902 г.
Стало довольно скверно, встал поздно. Сегодня ветер и холоднее. Сейчас получил Твою телеграмму, которую ждал с нетерпением.
Мне грустно расставаться с родителями, которых увижу только осенью. Боюсь, что Мама недостаточно отдохнет за границей. Еще Твоего письма не получал. Сейчас иду в большой дом (Рамонский дворец - А.В.), т[ак] к[ак] уже 10 1/2 часов. Крепко обнимаю и благословляю. Нежно любящий Тебя Петя.
P.S. Поклон Юрченке, надеюсь он Тебя бережет и Ты осторожно лазишь по крышам. Целую Мама, Мишу и Нана. Если будешь в Красном [Селе] кланяйся роте и Горбенке.
Рамонь, 22-го вечером [мая] 1902 г.
Милая, дорогая Ольга. Сейчас проводил Папа, Мама (Александр Петрович и Евгения Максимилиановна Ольденбургские - А.В.), расставание было очень трогательное, как всегда все сели и Папа благодарил всех за участие во время его болезни; все были до слез растроганы.
Завтра утром собираю комитет о погорельцах, раньше этого хочу пройтись по селу. Сегодня днем был на четверть часа перед обедом в Ольгине, работы подвигаются. Может быть, если успею поеду завтра к Тебе в Хренниковское именье (Буровлянка - А.В.). Крепко Тебя обнимаю и всем кланяюсь. Вечером 23-го [мая] еду в Гагры. Дай Бог чтобы все там обошлось благополучно. Нежно любящий Тебя Петя. |
Строительство гостевого дома в имении Ольгино.
Фото 1902 года. |
Графская, 23 мая 1902 г.
Милая, дорогая Ольга. Пишу Тебе уезжая в вагоне на Графской ночью. Сегодня после обедни занимался погорельцами. Я собрал комитет, у меня были мужики, сидели и очень умно рассуждали. Кажется с этим делом пойдет все на лад.
Ты не можешь себе вообразить, как скучно мне ехать; все думаю о Тебе и мечтаю о скором свидании в Красном [Селе] и о спокойной осени с Тобой в Рамони. Крепко обнимаю, благословляю. Всей душой любящий Тебя Петя.
P.S.. Жена Петра Ивановича (? - А.В.) умерла, бедный он в ужасном горе.
(Ростов, Гагры (1902 г.), на трех открытых письмах - А.В.)
Дорогая, милая Ольга. Пишу Тебе второпях из Ростова. Только что получил Твою депешу, за которую очень благодарю. Бедный Супрунов, что с ним! Днем была ужасная жара, я много спал и играл в тетку (название карточной игры - А.В.). Передай Ефремову, что две станционные барышни на ст. Михайловка имеют ему поклон. Сожалею что не мог поздравить милую Алике, передай от меня самые горячие чувства. Целую Тебя крепко. Сердечный привет всем. Боюсь что поезд сейчас тронется. Благословляю. Петя.
Голова кругом ходит. Вчера была вроде маленько стачка, я сейчас же подумал о Тебе. Рабочие Смирнова, русские оказались правы я их очень скоро успокоил и они опять принялись за работы. Я удивляюсь, что здесь еще так спокойно. У меня большой страх, как я с этим делом распутаюсь, даже Кох и Васильев и те теряют голову. Это что то невообразимое. Бедный Папа, если он это все бы видел и знал...
Крепко Тебя обнимаю моя дорогая и нежно целую. Целую Мама, Мишу моего старого грешника очень кланяюсь и надеюсь, что он Тебя бережет. Любящий Тебя всем сердцем. Петя.
Орфография оригиналов сохранена.
ОТ АВТОРА. Упоминаемое П. А. Ольденбургским «Хренниковское имение» Ольга Александровна приобрела в конце 1901 - начале 1902 года в Буровлянке у почетного гражданина К. И. Хренникова. Во второй половине XIX века он купил там 163,5 десятин земли за 13897 рублей. По переписи 1884 года, Хренникову принадлежали в Буровлянке уже 670 десятин земли, в том числе усадебной - 11,3 десятин, пахотной - 337, заливных лугов -112, сенокосов - 1,5, леса дровяного - 151,5, кустарника - 14, выгонов -14, неудобной земли - 28,7 десятин, а также водяная мельница. В путевых записках П. С. Шереметева за 1911 год находим: «В полях разбросаны хутора. Один из них Буравлянка, при впадении речки того же имени в Дон. Когда-то здесь были большие суконные заводы, и сейчас часть каменных построек видна. Тенистый сад с ключевым садком посредине. Мельница. Когда-то здесь владели Хренниковы, и дом их сохранился, ныне переделанный».
9 мая 1902 года, в день престольного праздника «Никола-летний», в Рамони произошел большой пожар. Он начался в 13 часов, когда многие крестьяне отдыхали. Один подвыпивший крестьянин лег спать в риге и уронил непотушенный окурок в солому, которая загорелась. Из-за сильного ветра огонь быстро распространился на соседние постройки, и через несколько минут все село представляло из себя сплошной костер, так что не было никакой возможности спасти что-либо из имущества. У крестьян осталось только то, что было на них.
Сила огня была настолько велика, что вынесенное за село кое-какое имущество сгорело, а от некоторых каменных зданий остались одни развалины. От села, насчитывающего более 100 дворов, остались семь хат, да и то благодаря тому, что они находились с наветренной стороны и были крыты черепицей, надворные же постройки сгорели. Один крестьянин с риском для своей жизни вынес из горевшего дома двух детей. Погибло много лошадей, свиней и птицы. Крупный рогатый скот и овцы находились в это время на выпасе и не пострадали. Из построек Рамонского имения сгорели конюшня и сарай, находившиеся внизу, остальные удалось спасти.
Во время пожара в Рамони находились Александр Петрович и Евгения Максимилиановна Ольденбургские. Петр Александрович, который в начале мая был вместе с ними, отсутствовал в это время, так как выезжал по делам в Петербург. Для ликвидации последствий пожара был создан специальный комитет из жителей села, работу которого возглавил П. А. Ольденбургский, возвратившийся 21 мая в Рамонь. Основным предназначением этого комитета было решение организационных и практических вопросов о строительстве нового жилья для погорельцев.
А. ЖИЛЬЦОВ, г. Москва.
"Голос Рамони" от 8 сентября 2009 года | 
