Центр Рамонского района - посёлок Рамонь - одно из старей­ших поселений на территории нашей области. По мнению кра­еведов, ещё в конце ХI – начале ХII века в междуречье Вороне­жа и Дона существовало городи­ще Ромня, разрушенное татаро-монгольским нашествием в кон­це ХIII века. В одной из книг сто­рожевой службы за 1571 год упо­минается это городище, как одно из мест по охране южных рубе­жей Московского царства. По­сле основания города Воронежа здесь появляется деревня с на­званием Рамонь, которая упоми­нается в 1613 и в 1615 годах, как село с церковью Святого Нико­лая Чудотворца. Воронеж и его окрестности так и оставались бы южными границами государства, заселён­ными служилым людом и каза­ками, если бы не внешнеполи­тическая деятельность царя Пе­тра Алексеевича. Пётр I сделал Воронеж в конце ХVII начале ХVIII века административным, политическим и культурным центром юга России. Сюда при­езжали дипломаты европейских держав, высшие сановники госу­дарства, да и сам царь проживал по нескольку месяцев подряд, не­однократно посещая город с 1696 по 1722 год. Не имея морских портов для европейской торговли, Россия вынуждена была искать пути выхода к Чёрному морю, что превращало бы её из континен­тальной державы в полноцен­ную морскую. Однако, выход к морю запирала турецкая кре­пость Азов, находящаяся в 15 ки­лометрах от впадения реки Дон в Азовское море. Пётр I предпринял два похода к этой кре­пости, первый, в 1695 году, за­кончившийся неудачей, и вто­рой – в 1696 году, завершившийся взятием крепости при поддерж­ке морских судов, два из которых - 36-пушечных галеаса - были по­строены на Воронежской вер­фи. Взятие Азова ещё не решало всех проблем, ведь Россия оста­валась в состоянии войны с Тур­цией и, для защиты своего побе­режья, необходим был регуляр­ный военно-морской флот.

20 октября 1696 года царь, об­суждая с Боярской думой поло­жение России на Чёрном море, принял решение: «Морским су­дам быть». Флот предполагалось построить к весне 1698 года, со­стоящий из 40 и более, полно­стью вооружённых и оснащён­ных, кораблей, а строить его должна была вся Россия. Для этой цели создавались кумпанства (компании), которые вклю­чали в себя крупные церковные епархии, светских землевладель­цев, имевших не менее 100 кре­стьянских дворов, и объединён­ных в компании, имевшие в сум­ме 8 тысяч крестьянских дво­ров, а также объединялось купеческое сословие страны. Моло­дая Воронежская епархия тоже приняла участие в строительстве флота, епископ Воронежский Митрофан всячески поддержи­вал начинания царя и дважды жертвовал на корабельное стро­ительство деньги в сумме семи тысяч рублей. Центром строи­тельства флота был объявлен город Воронеж. Каждое кумпан­ство само выбирало себе место для строительства верфи. Дво­рянское, во главе с Б.П. Шереме­тевым, В.Ф. Долгоруковым, Т.Н. Стрешневым, строило корабли в Рамони, купеческое, объединён­ное в Гостиное кумпанство, име­ло верфь в Ступино, и один ко­рабль строился в селе Чертовиц­ком.

Сергей Иванович Елагин (1824-1868 гг.), автор «Истории русского флота», исследовавший архивы петровских времен, в том числе и воронежские, писал, что ещё летом 1696 года царь Пётр уведомлял венецианский сенат о ходе военных действий с Турци­ей и просил выслать 13 судовых мастеров «на пользу общей хри­стианской войны». В результате таких обращений, из Дании, Гол­ландии, Швеции к началу августа в Москве собралось около 70 ма­стеров корабельного, парусно­го, якорного, конопатного дела, которых отправляли в Воронеж и распределяли по кумпанствам. При этом царь послал обучаться корабельному делу 28 человек в Венецию, 22 человека в Англию и Голландию, да и сам во время «Великого посольства» с марта 1697 по август 1698 года пости­гал кораблестроение в Европе. Кумпанства должны были обе­спечить строительство кораблей финансами, материалом, рабо­чей силой, государство же в их дела не вмешивалось, за исклю­чением контроля качества. Так, запрещалось строить корабли не из пиленого леса, а из тёсанного, т.е. древесина должна была обрабатываться не топорами, а руч­ными пилами.

В 1699 году царь, побывав на воронежских верфях, остался до­волен работой, хотя, как пишет С.И. Елагин: «Десять кораблей, строенных на Ступине на счёт гостиных кумпанств итальянски­ми мастерами, служили резким протестом против системы при­нятой Петром для создания фло­та… Кроме несовершенства по­стройки, корабли эти успели зна­чительно пострадать от небреж­ности. В октябре 1699 года, т.е. на первом году своего существова­ния, они уже рассохлись и были занесены песком, вероятно, после весеннего половодья. Пётр надеялся исправить их, хотя и с большими издержками».

В результате указом от 20 апреля 1700 года царь упразд­няет кумпанства, как форму ор­ганизации корабельного стро­ительства, и передаёт всё в ве­домство Адмиралтейского при­каза, введя государственный на­лог на починку кораблей, покуп­ку корабельных припасов и вы­плату жалования мастерам и ма­тросам. Приказ находился в Во­ронеже, а возглавил его бли­жайший помощник Петра I Фё­дор Матвеевич Апраксин. Прие­хав в Воронеж, Апраксин встре­тился с царём, готовящим к спу­ску на воду корабль «Предести­нация», и совершил обзор вер­фей, находящихся выше по тече­нию реки Воронеж до села Сту­пино, где встретил корабли с та­кими названиями: «Рысь», «Камень», «Слон», «Струс», «Дум­крат», «Журавль-стерегущий», «Гранат-аполь», «Арфа», «Соба­ка», «Сокол». Уезжая по делам в Москву 3 июня 1701 года, Апрак­син не забывает о тех кораблях, которые видел царь в Ступино, и оставляет распоряжение: «Го­стинова кумпанства на Ступи­не 10 кораблей переделать по рассуждению мастеров, а како­во их рассуждение, отдано в при­каз и дать им плотников 200 че­ловек, которые будут с Москвы. …А что Яну ж Терплию дано 12 человек (кузнецов) и чтоб отпу­стил на Ступино для переделки кораблей».

В августе 1701 года Ф.М. Апраксин получает ответ: «…Из-

вестно государь, милости твоей буди на Воронеже и на Ступи­не у корабельных и у иных дел милостию Божиею все сохране­но и всякие в. г. дела и по его в. г. указу и по твоему приказу строя­ца… Да на Ступине ж, государь, 4 человека столяров, 12 кузне­цов, 10 пильщиков, и Ян Терплий с Воронежа на Ступино ездит по­часту и о плотниках мне сказал, что ныне ему плотников боль­ше того не надобно и о том буди тебе, государю, известно».

Нельзя забывать, что для строительства флота, указом царя, под Воронеж было собра­но до 26 тысяч человек со всей России. Тяжёлая изнуритель­ная работа, недоедание, скучен­ность, антисанитария вызывали высокую смертность среди ра­ботного люда, а это, в свою оче­редь, вынуждало бежать с лесо­заготовок, верфей и других ра­бот. Даже введённая в конце 1698 года смертная казнь бегства не останавливала.

Воронеж и окрестности были выбраны для строительства фло­та не случайно, ещё в начале XVII века здесь строились суда-струги для отправки казакам государева жалования в низовья Дона. Как правило, эти струги назад не воз­вращались из-за неудобства под­нимать их вверх по течению, да и строевого леса в пойменных ле­сах Дона и Воронежа было пре­достаточно. Во время строи­тельства флота Пётр I требовал очень бережного отношения к лесу со стороны кумпанств, а за­тем и Адмиралтейского приказа. В результате указом царя в 1703 году создаётся специальный при­каз Лесных дел, а в 1719 году леса по рекам Дон, Воронеж, Хопёр, Осередь, Битюг, Бузулук признаются заповедными.

К 1705 году значение верфей в Воронеже, Рамони, Ступино снижается, так как весной этого года была заложена новая верфь на слиянии рек Дон и Воронеж в городе Таврово с одиннадцатью доками, причиной тому была не­высокая проходимость реки Во­ронеж. В засушливые годы река сильно мелела. Однако, кораб­ли продолжали строиться до 1711 года. Так, небольшой во­енный корабль «Таймолар», по­строенный на верфях в Рамони, был отправлен по Дону в Азов­ское море под командованием, впоследствии ставшего знамени­тым, Витуса Беринга.

В ноябре 1710 года нача­лась русско-турецкая война, ожидалось нападение на Воро­неж крымских татар, гарнизон был усилен, но этого не случи­лось. Царь Пётр в ходе войны в июле 1711 года на реке Прут с 38-тысячной армией был окру­жен 135-тысячным турецким во­йском. Чтобы избежать полно­го разгрома и пленения, он под­писал договор с Турцией, по ко­торому возвращал ей крепость Азов и разорял ряд других кре­постей по азовскому побережью. Прутский договор ставил точку на воронежском кораблестроении, хотя корабли ещё продол­жали строиться в Таврово и Пав­ловске, но это уже были единич­ные экземпляры. В начале 1712 года по царскому указу Воро­неж покинули иностранные ма­стера и подмастерья, 418 плотни­ков и 731 матрос были направле­ны в северную столицу на строи­тельство молодого Балтийского флота. Воронежские верфи пе­рестали существовать.

Владимир РЯПОЛОВ.

«Голос Рамони» от 3 августа 2012 г