В годы революции Петр вначале примкнул к партии воронежских эсеров. Он выступил в Русановской сельскохозяйственной школе села Березова с их программой. Нередким гостем в его рамонском имении был один из лидеров воронежских эсеров В. П. Кобытченко. Однако эсеровская газета «Социал-революционер» остерегалась принца Ольденбурского и упрекала руководство партии за доверие к нему - родственнику императора. Принц понимал, что основная масса простых людей поддерживает большевиков, и наступают тяжелые времена. Из имения Ольгино он распродал мебель, всю домашнюю утварь и в 1917 году, получив удостоверение на имя крестьянина Березовской волости, исчез. Как и родители, он обосновался во Франции. Сначала жил под Парижем, а затем под Байоной, где завел ферму. В эмиграции он сошелся и подружился с писателем И. А. Буниным (1870-1953), уроженцем Воронежа, которому в 1921 году писал: «... Я поселился в окрестностях Байоны, на собственной маленькой ферме, занимаюсь хозяйством, завел корову, кур, кроликов, копаюсь в саду и в огороде... По субботам езжу к родителям, которые живут неподалеку, в окрестностях Сан-Жан-де-Люз...». Писатель описывает свою первую встречу с Петром Александровичем так: «Я мельком взглянул на него, на мгновение испытал то пронзительное чувство, которое нередко испытываешь теперь при виде некоторых пожилых и бедных людей, знавших когда-то богатство, власть, знатность: он был очень чисто (по-военному чисто) выбрит и вымыт и точно также чист, аккуратен в одежде, очень простое и дешевой: легкое непромокаемое пальто неопределенного цвета, бумажные воротнички, грубые ботинки военного английского образца... Меня удивил его рост, его худоба, какая-то особенная, древняя, рыцарская, в которой было что-то даже как бы музейное, - его череп, совсем голый, маленький, породистый до явных признаков вырождения, сухость и тонкость красноватой, как бы слегка воспаленной кожи на маленьком костлявом лице, небольшие подстриженные усы тоже красно-желтого цвета и выцветшие глаза, скорбные, тихие и очень серьезные под треугольно поднятыми бровями...».
В эмиграции Петр Александрович начал писать рассказы. Горячо и лирично, но совсем неумело он писал о «золотых» народных сердцах, прозревших после революции и «страстно отдающихся Христу», сам признавая, что пишет, «как ребенок». В 1921 году в Париже на его собственные средства под псевдонимом Петр Александров вышла небольшая книжечка «Сон», состоящая из трех рассказов.
В его рассказах не было ни одного слова выдумки. В «Одиночестве» он писал: «Недалеко за селом моя усадьба. Грустно стоит заколоченный белый дом с колоннами и мезонином (явно речь идет об Ольгине — прим. авт.), направо конюшни, налево — флигелек, в котором поселился я. Меня встречает старый рабочий. Я слезаю с лошади, он берет ее под уздцы, уводит в конюшню. Вхожу во флигель. Выпиваю несколько рюмок водки, наскоро обедаю. Сажусь в кресло, стараюсь читать, но не могу прочитать ни страницы... Подхожу к окну, гляжу на двор, на заколоченный дом, иду к столу, наливаю стакан водки, залпом выпиваю...» В другом отрывке читаем: «Еду проселком. Собаки, высунувши языки, тяжело дыша, идут позади лошади... Вспоминаю об охватившей меня сладкой дремоте, стараюсь снова привести себя в то же состояние, но напрасно... Зачем не слышу я Ее звонкого смеха, не вижу Ее больших добрых глаз, Ее ласковой улыбки? Неужели навсегда на всю жизнь разлука, одиночество?»
Петру очень хотелось опубликовать «Одиночество». «Не скрою от тебя, что это мне доставило бы большую радость, - писал он А. И. Бунину. - Мне набросок очень дорог, потому что в нем, прости за интимность, все правда, - то, что пережито мной лично и что очень мучило меня когда-то... то есть тогда, когда мы разошлись с Олей... с Ольгой Александровной».
В своих письмах он рассказывал И. А. Бунину о своем безрадостном настроении, тоске и одиночестве, о том, что не пишется, что не находит слов для выражения мысли, изображения картины.
И. А. Бунин находил принца Петра прекрасным человеком и выделял его «совершенно исключительную доброту», «душевное благородство, равное которому надо днем с огнем искать, необыкновенную простоту и деликатность в обращении с людьми, редкую нежность в дружбе, горячее и неустанное стремление ко всему, что дает человеческому сердцу мир, любовь, свет и радость...», подчеркивая при этом, что, в сущности, знал его мало. «Ответить на вопрос, - что за человек был он, - я точно никогда не мог, - продолжает Бунин ...Некоторые называли его просто «ненормальным». Все так, но ведь и святые, блаженные были «ненормальны» .
3 мая 1922 года Петр неожиданно женился второй раз на Ольге Владимировне Серебряковой (1878-1953). Она была дочерью сенатора, действительного тайного советника и промышленника Владимира Александровича Ратькова-Рожнова (1834-1912), вдовой отставного полковника Кавалергардского полка. Гражданская регистрация состоялась в Париже, венчание - в Биаррице. Однако брачная жизнь была недолгой: через год супруги разошлись. Вскоре принц заболел: у него внезапно открылась чахотка. Последнюю свою зиму он жил в санатории. Ферму под Байоной Ольденбургский завещал своему денщику, верному слуге и другу, за что его объявили умалишенным и хотели взять под опеку. Принц просил своих знакомых написать письменное подтверждение, что они находят его в здравом уме и твердой памяти. Но вскоре смерть освободила его от всех хлопот. В марте 1924 года он скончался в бедности и полном одиночестве. «Гроб его стоит теперь в подземелье русской церкви (Михаила Архангела - прим. авт.) в Каннах, - писал И. А. Бунин. Парижская социалистическая газета «Ани» опубликовала статью М. А. Алданова, в которой извещались, что П. А. Ольденбургский «прожил остаток своей жизни в миграции и умер на пятьдесят шестом году от рождения в скоротечной чахотке». Автор называл его человеком «совершенно удивительной доброты и душевного благородства».
... У Куликовских родились двое сыновей - Тихон и Гурий. Тихон родился 12 августа 1917 года (по новому стилю) в Ай - Тодоре. Он был назван в честь почитаемого Ольгой Александровной святого Тихона Задонского. Гурий родился 23 апреля 1919 года в станице Новоминской. Его назвали в честь одного из трех братьев-героев Панаевых. Борис, Гурий и Лев Панаевы служили в Ахтырском полку и в 1914 году все погибли. Их мать Вера Николаевна получила знак ордена Святой Ольги.
Вскоре жизнь Куликовских круто изменилась: они скитались по стране. В марте 1917 года переехали в Крым, затем на Кубань, в Ростов, в Новороссийск. Города были наполнены тысячами голодных и оборванных беженцев.
Из Крыма 6 декабря 1917 года Ольга писала в Тобольск племяннице Марии Николаевне, дочери Николая II,в день именин последнего: «Вспоминаю всегда чудный парад всех любимых частей, и как мы любили этот день. Николай Александрович будучи тоже именинником (Н. А. Куликовский - прим. авт.), сегодня был вместе со мною приглашен завтракать к бабушке (Марии Федоровне - прим. авт.). Ели крабы и курицу, печенье, яблоки. Затем пришел другой племянник, а именно Николай Федорович, и мы, попрощавшись, вернулись домой к Тихону и больше не выходили, так как он так уютно лежал у меня на коленях, сперва кушал чрезвычайно долго и со смаком, а затем улыбался и так играл со мною, что было невозможно его остановить!.. В начале холодов было у нас очень холодно в квартире, в особенности в спальне, не больше 8-10 градусов, и ночью бедный маленький просыпался с ледяшками вместо ручек, - и только согревался у меня в кровати! Так жалко его! Но, слава Богу, он не простудился, а теперь топят, и стало теплее... Храни вас Господь Бог, дорогие мои. Любящая тебя старая тетя Ольга».
В другом письме от 23 февраля 1918 года она сообщала Марии Николаевне следующее: «Опять с трудом получаем свои деньги из банка. Дают не более трехсот в месяц - это при ужасной здешней дороговизне не хватает. И так на этой неделе пришлось продать две пары сапог Николая Александровича. Смешно? Не правда ли? К счастью, добрая милая Наталья Ивановна Орж. (Н. И. Оржевская) прислала нам своего масла и окорока (нам и бабушке), и мы блаженствуем. Посылка после 2-х месяцев приехала благополучнее .. Послезавтра наш Тишка делается «полугодиком» уже. Быстро идет время. По новому календарю ему уже давно больше... Бабушка и мы все очень сердечно вас всех целуем и обнимаем. Храни вас Господь. Любящая тебя, душка Мария, твоя старая и любимая тетя Ольга».
Наконец Великая княгиня нашла убежище в датском консульстве. Однажды после мучительной ночи она услышала голос, который напевал знакомую песню, услышанную ею еще в Ольгине. Она не поверила своим ушам. Оглянувшись, увидела Джимми, своего давнего знакомого. Он служил флаг-капитаном на корабле «Кардифф», только что прибывшем в новороссийский порт. Джимми пригласил Куликовских на борт, где им подарили отрез синего флотского сукна, из которого Ольга Александровна смогла пошить приличные костюмы, и помогли деньгами. Вскоре она вместе с домочадцами поднялась на борт торгового корабля, который должен был отвезти их в безопасное место. «Мне не верилось, что я покидаю родину навсегда. Я была уверена, что еще вернусь. У меня было чувство, что мое бегство было малодушным поступком, хотя я пришла к этому решению ради своих маленький детей».
Куликовские эмигрировали в Данию. В Баллерупе, близ Копенгагена, они купили ферму - скромную крестьянскую усадьбу с домом. Николай Александрович устроился на службу к миллионеру начальником конюшни. Великая княгиня успешно продавала свои изящные этюды с изображением деревьев и цветов, русских ландшафтов и цветов, портретов и бытовых сцен. «В свое время Ольга Александровна недурно рисовала, - пишет В. С. Трубецкой, - и как мне пришлось слышать, ее способности к живописи оказали ей в эмиграции известную материальную помощь. Среди буржуазных коллекционеров и любителей раритетов нашлись такие, которым интересно было иметь картину с собственноручным автографом родной сестры последнего русского императора».
"Пасхальный стол". Акварель работы Великой княгини Ольги Александровны
Дети Куликовских учились в Париже. Окончив школу, поступили в датскую королевскую гвардию. Потом женились.
Датчане поныне помнят Великую русскую княгиню Ольгу Александровну. В 1991 году при краеведческом музее в Баллерупе была создана постоянная экспозиция ее картин, а позже организован музей. В фондах Королевской библиотеки в Копенгагене имеются детские книги, иллюстрированные Ольгой Александровной. Ее картины демонстрировались не только в Дании, но и в Берлине, Лондоне, Париже. В 1995 году в Копенгагене на выставке в Парламентском выставочном центре «Дания и Россия. Человеческие встречи. 1815-1995» была выставлена одна из лучших ее картин - «Русская церковь с голубыми куполами». В 1991 году учрежден «Комитет друзей Ольги», президентом которого является бургомистр Баллерупа Ове Е. Дальгор.
...В годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Ольга Александровна принимала в своем доме русских военнопленных, которые работали на немецкую армию. Их ситуация была тупиковой. Советским солдатам и офицерам запрещалось сдаваться в плен. И. В. Сталин не разрешал Красному Кресту оказывать им помощь. Стать «добровольцем» было единственным способом выжить. Будучи далекой от политики, Великая княгиня проявляла милосердие к этим русским, и ее действия расцениваются, как сострадание и благотворительность к соотечественникам, попавшим в беду.
Когда советские войска приблизились к границе с Данией, они потребовали выдачи Великой княгини, обвиняя ее в том, что она «помогала русским военнопленным укрыться на Западе». В связи с этим, в 1948 году супруги Куликовские вынуждены были переехать в Канаду. 2 июня они и семьи их сыновей поднялись на борт судна «Эмпресс оф Канада», стоявшего в Ливерпульском порту. В Канаде, недалеко от Торонто, они купили ферму. Дети их оставили, уехав в поисках доходной работы. В окрестностях Ольга Александровна неожиданно обнаружила свои любимые голубые цветы, напоминающие Россию. «Какое это было счастье, - ведь я обожала их и думала, что никогда больше не увижу», - вспоминала она. В середине 50-х годов состояние здоровья полковника Куликовского ухудшилось. Его беспокоила старая травма позвоночника. Трудно было управлять фермой одному. Они купили небольшой коттедж из четырех комнат в Куксвилле. К тому же парализовало преданную служанку Ольги Александровны 87-летнюю Мимку. Великой княгине предложили отправить ее в пансионат для престарелых. Однако она возмутилась, сказав, что Мимка была ее самым старым и близким другом, и «с друзьями не обращаются как с изношенными перчатками». Через два года Мимка умерла на руках у Великой княгини.
Ольга Александровна никакого внимания не уделяла своему облику. На ней обычно были поношенное платье и потертая куртка, стоптанные башмаки и берет «весьма преклонного возраста». Трудно было узнать в этой женщине великосветскую Романову. Впрочем, она попрежнему сохраняла царственные манеры и осанку. Но для Н. А. Куликовского Ольга была все той же изысканной дамой, которую он однажды в начале века встретил на военном параде в Павловске.
11 августа 1959 года Николая Александровича не стало. Вскоре уже больная Ольга Александровна переселилась к старым друзьям Мартемьяновым. На квартиру к ним каждый день приходили письма, в которых выражались сочувствие Великой княгине и надежды на ее выздоровление. Письма шли со всех концов света: из Финляндии, Японии, Норвегии, Австралии. Однажды доставили два особенно дорогих ее сердцу письма из России от бывшего лакея принца Петра Александровича Ольденбургского и няни, служившей когда-то в Ольгине. Оба они писали накануне собственной смерти.
Ольга Александровна чувствовала себя плохо. Й. Воррес пишет, что во всех храмах русской Православной церкви возносилась молитва «за болящую рабу государыню и Великую княгиню Ольгу Александровну» и служились молебны о ее здравии. Из Нью-Йорка пришла посылка с иконой Божьей Матери, которая находилась с нею рядом до самой ее смерти. Из Калифорнии приехал епископ - князь Иоанн Шаховской, чтобы в последний раз причастить последнюю русскую Великую княгиню. 24 ноября I960 года она скончалась. У гроба в карауле стояли офицеры бывшего 12-го гусарского Ахтырского полка, в котором Ольга Александровна числилась почетным полковником. Ее похоронили на Йоркском кладбище в Торонто вместе с мужем. Газета «Росая» писала, «что Великая княгиня была олицетворением прекрасной русской женщины - глубокая христианка, с ее чистой, порывистой душой, любовью к России, к простому русскому человеку... Она гордо, молча, до конца дней своих несла тяжкий крест, без отдыха. И под тяжестью этого креста ушла из жизни. Это была настоящая русская женщина».
Тихон Николаевич Куликовский-Романов
Что касается ее детей, то Тихон Николаевич был женат три раза. От второго брака у него родилась дочь Ольга (р. 1964), у нее двое сыновей. В 1986 году Тихон Николаевич женился на Ольге Николаевне Пупыниной (р. 1926 г. ) - дочери потомственного дворянина Тамбовской губернии Николая Николаевича Пупынина и Нины Конрадовны Коперницкой. Ольга Николаевна училась в сербской школе в Валево, затем в Институте благородных девиц в Белой Церкви. Владеет несколькими языками. Она жила в Европе, Латинской Америке, ныне - в Канаде. Работала сестрой милосердия, переводчицей, архитектором, держала филателистический и нумизматический магазин. В 1991 году Куликовские-Романовы организовали «Благотворительный фонд помощи России Е. И. В. Великой княгини Ольги Александровны». Тихон Николаевич стал почетным его председателем. Однако 8 апреля 1993 года он скончался (похоронен с родителями - прим. авт.), и фонд возглавила Ольга Николаевна. Ежегодно она приезжает в Россию. Фонд собирает пожертвования от зарубежных организаций и частных лиц для помощи российским больницам, домам престарелых, монастырям. За годы существования фонда в Россию поступило 29 контейнеров с гуманитарной помощью на общую сумму 3 миллиона долларов США.
Гурий Николаевич скончался 11 сентября 1984 года в небольшом городке Бруксвилле, где и похоронен. От первого брака с Рут Шварц родились трое детей - Ксения (р. 1941), Леонид (р. 1943) и Александр (р. 1948). Вторая его жена Аза Гагарина живет в Бруксвилле. Дочь Ксения училась в Торонто, потом возвратилась в Данию, где живет в Копенгагене.
Она была замужем трижды. У нее четверо детей - Поуль Эдвард Ларсен (р. 1960), Вивиан Ларсен (р. 1962), Петер Ларсен (р. 1966) и Вибем-Нильсен (р. 1981). Александр Гурьевич живет в Австралии.
Осенью 1999 года в Рамони впервые побывала Ольга Николаевна Куликовская-Романова - жена покойного Тихона Николаевича. Он всю жизнь мечтал приехать в Ольгино, где его мать дала обет Господу назвать первенца Тихоном, но так и не смог. Его мечту осуществила Ольга Николаевна.
Таким образом, род русских немцев Ольденбургских просуществовал в России довольно значительный период, начиная от Георга Людвига (1719-1763) и заканчивая Петром Александровичем Ольденбургским (1868-1924). Все они были людьми неординарными, талантливыми, оставившими свой заметный след в нашей истории.
