Когда еще никто не знал Гришку Распутина как фаворита императорской семьи, он путешествовал по России и, рассказывают, однажды посетил Рамонъ под именем Григория Новых. Говорят, появился он в рамонских краях под видом камнетеса. Решил он глянуть, как живет в рамонских краях его родня по происхождению. А все началось с того, что принц Петр Ольденбургский, прослушав в Воронеже доклад некого Михаила Зуева о человеческой ветви «Н» на заседании Статистического комитета, узрел в том сенсацию..
А после того стал он свозить в наши края уцелевших особей тупиковой ветви человечества. Поэтому у него и свекла была с собачью голову, и подсолнечник в рост великана, и кое-что еще необычное было. Колдовство было тогда на рамонских землях, натуральное колдовство!
Из местной истории в Интернете
И - ветвь, по утверждению Михаила Зуева, — это та самая часть человечества, которая пошла по другому пути развития и имела так называемые колдовские чары, которые большей части жителей земли недоступны. Поэтому и нелюбимы ее представители, и вечно подвергались гонениям. Но как-то уж некоторые особи этой ветви приспособились скрывать свое происхождение. А большая часть действительно вечно проживала на этой территории, снискав ей славу столицы черной магии всей России. Хотя чего этим гордиться? Нынче православие в чести, а оно с колдунами в вечной вражде находится.
|
|
Вот об одном случае, о схватке рамонцев — священника и колдуна, до сих пор рассказывают всяческое. Говорят, что допек нечестивца местный священник и вынудил убраться на новое место. Однажды целую ночь читал он специальные молитвы в Березовском храме, и оттого выл в своем жилище злобный колдун, временами сильно издевавшийся над местным населением. А наутро собрал свои немудреные пожитки и убрался восвояси.
О том много расскажут и в Подклетном под Воронежем. Этого черного колдуна, активно «действовавшего» в 1950-е годы, еще помнят старожилы. А пришел он сюда из Рамони.
***
Бытуют разные истории, связанные с этой загадочной легендарной личностью, чьи колдовские чары действенно влияли на местных селян.
Колдун работал по домашнему хозяйству, был очень уважаем у сельского мужского населения и местных мальчишек. |
Мужики приходили к нему за советом по мужицкой части. Ребятишки побаивались, но здоровались с хмурым стариком по десять раз на день, когда тот как истукан сидел у калитки на корточках день-деньской. Старик вежливо и четко отвечал, от чего ребята поеживались, но терпеливо сносили его пронизывающие взгляды. Они пробегали подальше, но почему-то вновь и вновь возвращались к колдовскому дому. Шли мимо, и снова здоровались. И снова, который раз, содрогались от страха. Это была какая-то странная игра, в которую играл с ними гнусный колдун...
— Ну, че, старик, дождь когда будет? — спрашивал какой-нибудь проходящий мимо мужичок.
— Будет завтра! — говорил колдун, как припечатав.
А небо ясное-ясное, ни одной тучки-то и нету. Хихикнет мужичок. Но смерит его тяжелым взглядом колдун, тот и притихнет. И точно. Прямо с чистого неба, обычно с утра, загрохочут по земле тяжелые капли. Перекрестится тот самый мужичок, схватит грабли и давай сено убирать под навес, приговаривая: «Вот гнусное колдовское отродье: ни с того ни с сего дождь напустил». А если у кого коровенка либо какая другая скотина заболела, то шли к колдуну «поклоны бить»... Бабы, снаряжая по этому поводу мужиков к старику с заветной бутылочкой, крестясь и охая, отчаянно ругались: «Опять колдун проклятый порчу напустил! Чтоб ему пусто было!»
Но коллективная выпивка решала любые проблемы. Правда, разговоров было мало. Пили и вздыхали одни мужики, жалуясь на судьбу, а колдун все больше молчал и хмурился. И все обходилось мирно и полюбовно.
Помнят здесь и юмор колдовской. Был у него один такой день в году, когда мужское население, как в театр, собиралось на пригорке. Бабы с донских лугов, поворошив сено, брели по дороге усталые, но с разговорами и довольные.
Колдун внимательно рассматривал ничего не подозревающих девок и баб, шевелил губами, шепча странные и непонятные слова. И вдруг ситцевые легкие юбочки и платья, будто порывом ветра, задирались вверх. Раздавался здоровый гогот мужиков, заглушаемый возмущенным визгом баб. Это продолжалось мгновенье. Колдун молча уходил, а пестрое сельское население оживленно обсуждало колдовские выходки. Старика боялись, но сосуществовали с ним, как с данностью.
Никто из «аборигенов» не знал, откуда он здесь появился, да и не сильно интересовались этим. Как живет, чем живет — проблема чужая и не касающаяся местного населения.
Что это было? Направленное преодоление гравитации? Гипноз? А может, старик, действительно, научился вызывать ветер? Сегодня об этом уже ничего не узнать! Нет рамонского гнусного старика-колдуна. Жива о нем лишь
Похоронен он на старом Подклетненском кладбище, а вот найдешь ли могилу? Нет на могиле и осинового кола, приличествующего месту. Может, знает ее воронье, что часто здесь бывает, и каркает на одном небольшом кладбищенском холмике...
Все может быть! Все... может... быть.. | 
