ЭКСТРЕННЫЙ ПОЕЗД
В 1964 году в Лондоне вышла книга канадского журналиста Йена Ворреса «Последняя великая княгиня», написанная им по беседам с последней сестрой царя Николая II - 78-летней О. А. Романовой –Ольденбургской -Куликовской, умершей 24 ноября 1960 года в Торонто. Касаясь своей первой свадьбы с «кузеном» Петром Ольденбургских, Ольга вспоминает, что ее «обманом вовлекли в эту историю», что «кузен Петр первую брачную ночь провел в карточном клубе», что медового месяца не было, что свадьба напоминала похороны и Ольге вместе с братом Михаилом осталось только оплакивать свою судьбу.
Однако архивные дела и прежде всего дневники самой Ольги, написанные на английском языке (она знала его лучше, чем русский) и оставленные ею в своем рамонском имении «Ольгино», представляют события совсем иначе. Или Ольгу подводит память, или она намеренно искажает факты.
Прежде всего читателю надо пояснить, что «кузен» был не двоюродным, а четвероюродным братом Ольги (по общему прадеду Николаю I). Родственные браки у Романовых и Ольденбургских были скорее правилом, чем исключением. Разница в возрасте в 14 лет между женихом и невестой тоже никого не смущала (вспомним брак Пушкина и Натали).
Такой ли уж грустной была свадьба? Из переписки «имперской канцелярии», в чьем ведении находились брачные церемониалы можно узнать, что «бракосочетание ЕИВ Вел. Княгини Ольги Александровны и ЕВ Принца П.A. Ольденбургского» было назначено на пятницу 27 июля (9 августа) 1901 года на 2 с половиной часа пополудни и проходило в Гатчинском дворце. Кроме Николая II и его семьи, великих князей и княгинь, их Высочеств, а также светских лиц (всего более 100 человек), «чужестранных» послов и «имперских» полков - Преображенского и Кирасирского , на церемонию были приглашены многие графы и князья, отдыхавшие в своих летних имениях: граф Игнатьев из Киевской губернии, князь Кочубей - из гоголевской Диканьки близ Полтавы, князь Бобриков из Новгородской губернии и так далее.
Дамам предписывалось быть в русском платье, а кавалерам в парадной форме с орденом Андрея Первозванного на Датской ленте. Шествие, возглавляемое Николаем II, его матерью Марией Федоровной (дочкой короля Дании) и женой Алике, принцессой Гессенской, имело строгий порядок следования высоких особ. Так, сами жених и невеста шли только в 25 ряду, а родители Петра - супруги Ольденбургские - и вовсе в 29-31! Процессом венчания руководил сам митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, в это время второй батареей конно-артиллерийской бригады было произведено около трехсот выстрелов салюта (вот так «тихая» свадьба!).
После брачной церемонии был оглашен «Высочайший манифест» царя о вступлении в брак любимой сестры Ольги и разослан для повсеместного обнародования в Москву, на Кавказ, во все губернии и казачьи области России. Вечерний праздничный спектакль в Гатчинском дворце был отменен, так как молодые спешили на «экстренный имперский поезд», который повез их... нет, не на юг Франции (о чем ходили слухи), а в Рамонь.
Так что лукавит мадам О. А. Куликовская (бывшая принцессой Ольденбургской с лета 1901 по осень 1916) - может быть, в угоду «канадскому свету», детям и прочим Романовым, разбросанным по миру после переворотов 1917 - го. Вовсе не плакала она в первую брачную ночь в столичном дворце Ольденбургских, а благополучно ехала в поезде со своим благоверным Петей. Как он мог открыть карточный клуб в поезде? А со слов Ольги записанных Ворресом, выходит, что только осенью 1901 года Петр неохотно согласился на путешествие по Европе и только в 1902 году, весной, они попали в Рамонь. Нет и еще раз нет.
Вот некоторые подробности 20-дневного путешествия. Что такое «экстренный поезд» для царской фамилии? Восстановленный после крушения около станции Борки в 1888 году, он состоял из 10 вагонов: 1-3 вагоны ремонтно-багажные, 4 - светский, 5- княжеский, 6 - детский, 7 - спальня и кабинет царя, 8 - столовая, 9 - кухня, 10 - вагон для слуг. В нем уже было электроосвещение и паровое отопление. А в феврале 1891 года на Александровском заводе построили новый царский поезд, но уже из 7 вагонов. Вот на таком поезде и ехала Ольга с Петром 27 - 29 июля 1901 года.
Маршрут был расписан по минутам. Из Гатчины поезд вышел в 11 вечера. Около 12 часов следующего дня были в Твери, а после трех пополудни - в Москве. Из дневников Ольги ясно, что в Рамонь прибыли 29 июля (11 августа по новому стилю), в 9 с половиной утра.
ПОЧИТАЕМ ДНЕВНИК
Несмотря на английский текст и ужасно неразборчивый почерк великой княжны-принцессы (не княгини, это звание имела только жена князя), можно понять, что провожали ее из Гатчины весьма весело, и настроение Ольги было если не прекрасным, то восторженным. В тексте есть отдельные русские фразы: «...Прощайте, братцы! Пишите мне...», «Славный Ахтырский полк, преображенцы и все гатчинские жители...». И И встреча в Рамони проходила весело и торжественно, ибо в дневнике есть даже «ура!».
Местное население и гости восторженно встречают молодоженов.
Фото 1901 года
Вся Рамонь и даже воронежский губернатор Слепцов встретили сестру Николая II на станции Рамонь солнечным днем. Управляющий имением Кох, архитектор Николай Николаевич Рубцов (не он ли автор нового Рамонского дворца, построенного в имении Ольгино?), доктор П. П. Хижин... Церковные образа, хлеб-соль, цветы, рапорты-приветствия... На порожках старого дворца, по которым входят Петр и Ольга, лежит свадебный ковер с вытканной памятной датой: «Рамонь 1901». Ковры лежат и перед выходом из поезда у здания вокзала. На фотографии видно, что уже тогда на рамонской станции была высокая платформа (а сейчас, сто лет спустя, - примитивная, низкая).
Красиво и торжественно начиналась замужняя жизнь Великой княгини в Рамони.
В дневнике записано, что в тот же день свадебная процессия побывала и в ... усадьбе Ольгино. Значит, еще до свадьбы усадьба получила имя Ольги и еще раньше принцесса Евгения Ольденбургская приобрела специально для Ольги это имение на севере Рамони (теперь здесь - районная больница)? Там их тоже встречала толпа местных жителей. Поздравляла и желала мальчика (?!). 1 августа Ольга побывала в Айдаровском логу, 4 августа - «Животинине» (очевидно, Старо - Животинном?), 5 августа - выезд в Маклок на охоту с загонщиками и егерями, которыми командовал сам Петр.
Парадная аллея перед дворцом.
Буквально через полчаса по ней проедет пышная свадебная кавалькада.
СЛАДКИЕ ДНИ
6 (19) августа - Яблочный Спас. После утренней службы в рамонской Никольской церкви Ольга с Петром побывали в гостях у главноуправляющего Коха и доктора Хижина. Дом управляющего, снесенный только в начале 1970 - х годов, стоял справа от летнего дворцового парка, у старых «тулиновских ворот». Кто-то из управляющих имением обсадил это место соснами и лиственницами. Ольга отмечает гостеприимность рамонских хозяев и общее праздничное настроение Спаса.
7 августа - выезд в соседнее село Березово к помещикам Русановым - Никифору Ивановичу и Варваре Федоровне (основательнице школы садоводства имени ее предков Кавериных). Там строилась новая церковь, Крестовоздвиженская, в память утонувшего сына Русановых.
10 августа - визит в Воронеж к губернатору Слепцову и поклон мощам Митрофана. В течение следующей недели (12 - 18 августа) Ольга с Петром побывали на реке Усманке и Дону, на Бунинском хуторе (ныне - учхоз «Березовский»), в бывшей усадьбе Веневитиновых Старо - Животинное, заходили в крестьянские избы. Во всех местах пребывания молодые Ольденбургских выделяли средства для помощи бедным: в Воронеже - 500 рублей, что зафиксировано городским головой Безруковым. Им же отмечено действительно бедственное положение просящих вдов, сирот, погорельцев. И каждой такой семье выделено от 5 до 25 рублей на зимние одежду, обувь и прочее.
В последний день, 18 августа, Ольга посетила Рамонскую конфетную фабрику своей свекрови - принцессы Евгении, где ей понравились «апетитные» изделия.
Через месяц она снова вернется в Рамонь: ведь там для нее с Петром уже строится дом в Ольгине и там на черноземных степных просторах она чувствует себя свободно, как птичка, выпорхнувшая из золотой клетки. Она посещает местную лечебницу и ковровую мастерскую, вникая во врачебное и ткацкое искусство, ее наперебой стараются пригласить на свадьбы и крестины - ведь для провинциальных рамонцев одно только присутствие сестры государя считалось великой честью.
Однако более всего Ольге нравилось носиться вечером на лошади по живописным полям и речным откосам от поймы Воронежа до донского Кривоборья и рисовать чудные виды и заречные дали. Ей причудились золоченные купола таинственного Задонского монастыря, которые, судя по расстоянию от Ольгина (около 70 км), ну никак невозможно увидеть даже балкона.
ДВОРЦЫ, ЛИШЕННЫЕ ЛЮБВИ
Между тем быстро пролетело теплое и звездное лето Рамони, и на ее некогда благоухавшие сиренью сады и парки ложился желтый цвет осени - цвет грусти и разлук. Надо было возвращаться в свои фамильные дворцы «северной Пальмиры», внешне блистающие великолепием, а внутри неуютные и холодные, такие же, как и отношения в «августейших» семействах как Романовых, так и Ольденбургских.
Поначалу все складывалось не так уж «депрессивно», как описывают западные биографы Ольги. Был у нее й «яблочно - медовый» месяц, проведенный в Рамони (за два приезда даже более 40 дней), и свадебное путешествие за границу (Франция, Италия). Только принц Петя, этот «новый Дон Кихот» (по Бунину), относился к Ольге не как муж, а как «дальний» брат к сестре (коими они и были до брака). Но, как и всякая женщина, Ольга хотела любви. И она ее нашла с помощью другого брата - Михаила.
Михаил познакомил ее с настоящим мужчиной - со своим однополчанином, офицером Куликовским. Ольга с трудом добилась развода с Петром. Но это - уже другая история...
Владимир ШИЛОВ
"Голос Рамони" от 26 октября 2001 г. | 
