|
|
ИЗ ДНЕВНИКОВ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II
10-го марта (1907 года - А.В.). Суббота.
В 9 час[ов утра] пошли к обедне и удостоились причаститься Св[ятых] Христовых Тайн. После чая погулял с Мишей (великий князь Михаил Александрович - А. В.). Завтракали он и Ольга (великая княгиня Ольга Александровна - А.В.).
Происходило брожение с Алеком (А. П. Ольденбургский - А.В.) по делам Рамони; говорил об этом с Николашей (великий князь Николай Николаевич (младший) (1856-1929) - А. В.} и Петей (П. А. Ольденбургский - А.В.), затем с Костей (великий князь Константин Константинович - А.В.).
11-го марта. Воскресение.
Вечером приехал из города Костя с окончательным докладом по делу Ольденбургских. Он пил с нами чай. |
|
ИЗ ДНЕВНИКОВ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ КОНСТАНТИНА КОНСТАНТИНОВИЧА РОМАНОВА
27 февраля (1907 г. - А. В.). Петербург.
Повидал Мама (императрица Мария Федоровна - А.В.) и в 2 ч[аса дня] был у Алека, где по приказанию Государя собрались наличные в Петербурге великие Князья, чтобы с министрами Двора, Финансов и Юстиции и главноуправляющим Уделами обсудить как выручить из беды Евгению Ольденбургскую, которая, сделавшись жертвой управляющих делами Рамони (ГЭ. Кох и В.Я. Мейер - А.В.), может быть объявлена несостоятельным должником в сумму 9 миллионов рублей (по данным рамонских краеведов, без ссылок на источники, сумма долгов Е. М. Ольденбургской по имению «Рамонь» составила на 1907 год 11,5 млн. рублей - А. В.). Решили имение купить в Уделы. О подробностях писать не буду, чтобы не напутать, т[ак] к[ак] денежные и хозяйственные дела мне непонятны. |
|
Вторник. 6 марта (на полях - А.В.).
7 марта. Павловск.
Получил следующую записку от Государя: «Царское Село. 6 марта 1907 Милый Костя, после известного тебе сообщения по делу Ольденбургских о Рамони дядя Алексей (великий князь Алексей Александрович (1850-1908), сын Александра II - А.В.) докладывал мне о нем на словах. Относительно Комиссии с участием двух Вел[иких] Князей - он прочел мне, для точности, им написанную памятную записку, которую обещал послать Николаше. Но вероятно на радостях по случаю отъезда забыл это сделать. Между тем Алек и т[етя] Евгения должны были уехать за границу. Вчера поздно вечером Николаша сообщил мне, что он убедил их обоих отложить свой отъезд до того, когда вопрос о Комиссии получит действительное формальное разрешение.
Для этого надо, чтобы все наличные члены семьи собрались еще раз и изложили обращение их ко мне так как оно было выражено на бумаге д[яди] Алексея и теперь утраченной.
Прошу тебя как старшего созвать их под твоим председательством.
Извиняюсь за причиняемое беспокойство на 1-й неделе [поста].
Твой Ники».
Государь называет меня старшим, хотя это наименование не подходит мне, т[ак] к[ак] ближе меня к Престолу Миша (великий князь Михаил Александрович - А.В.) и Андрюша (великий князь Андрей Владимирович, внук Александра II - А.В.), а годами старше меня Николаша.
Непонятна беспечность Алексея, уехавшего за границу, не исполнив возложенного на него Государем немаловажного поручения.
Советовался с Митей (великий князь Дмитрий Константинович (1860 -1919), брат Константина Константиновича - А.В.) и распорядился приглашением на совещание 7 марта в 3 часа [дня] в Мраморном дворце в Миши, Андрюши, Николаши, Николая (великий князь. Николай Михайлович (1859-1919), внук Николая I - A.B.), Сергея (великий князь Сергей Михайлович (1869-1918), внук Николая I - A.B.) и Министра Двора.
Среда. 7 марта. Павловск.
Совещание великих князей по делу имения Евгении Ольденбургской Рамонь состоялось у меня в Мраморном [дворце] (Петербург - А.В.) в 3 ч[аса дня]. В нем приняли участие Миша, Андрюша, Митя, Николаша, Николай и Сергей и присутствовал Бар[он] Фредерике (Владимир Борисович Фредерике (1838-1927) - барон, граф (с 1913), генерал от инфантерии, генерал-адъютант, министр императорского двора и уделов (1897-1917). С 1915 года находился в Ставке при Николае II. 2 марта 1917 г. скрепил своей подписью отречение императора от престола - А.В.).
Мы восстановили памятную записку, которую Алексей читал Государю и не доставил ни Николаше, ни Фредериксу, уехав за границу не дождавшись окончательного решения дела. Для большей верности постановили, чтобы я от имени совещания доложил о нем Государю, прося его послать утвержденное им постановление Алеку, потребовав от него и Пети возвращения ему постановления с изъявлением согласия за их подписью. Само постановление было принято в редакции Сергея Михайловича], а Митя набросал черновик обращения Государя к Алеку.
Пятница 1-й недели поста. 9 [марта].
(Пишу в Павловске вечером 13 марта). Утром в 10 ч[асов] был у Государя в Царском [Селе], в Александровском дворце и доложил постановление совещания великих князей. Он его одобрил и согласился, утвердив, послать Алеку Ольденбургскому при записке, черновик которой я тоже представил.
Суббота. 10 марта. Царское Село.
Ездили с женой и Татьяной (великая княжна Татьяна Константиновна (1890-1970), дочь Константина Константиновича - А.В.) в город (Петербург - А.В.) на могилу Натуси (дочь Константина Константиновича Наталия (1905), умершая в младенчестве - А.В.) и к Мама. В вагоне видели Ольгу (жену Пети Ольденбургского) от которой с беспокойством узнал, что Алек и Петя не соглашаются подписать постановление совещания великих князей. На обратном пути в Павловск начальник станции Царское Село сообщил мне, что меня требует к себе Государь и что выслана придворная карета.
(Пишу 14 марта). Государь был у Императрицы, там же за чаем застал я и Петю Ольденбургского. Маленький наследник играл с Петиной стрелковой шапкой и болтал без умолку; девочки шумели. Вскоре Государь взял меня с собой в свой кабинет, посадил у письменного стола и рассказал, что утром Петя, приехавший в Царское [Село] причащаться вместе с Государевым семейством, привез наше 2-е постановление без подписи Алека и самого Пети. Вместо нее прислал он длинную бумагу с проектом своего согласия на условиях выработанных на первом совещании.
Накануне весь день и до поздней ночи Петя был у отца, убеждал его согласиться дать свою подпись, но тщетно. Они совещались с разными деловыми людьми. В субботу, после приглашения, Петя съездил в город за Николашей и привез его к государю. Ники с Николашей убедили Петю дать свою подпись на 2-м постановлении, что он и исполнил вопреки отца и без его ведома, а потом написал отцу, что бумага подписана.
Придумали послать меня к Алеку, его уламывать. За этим то меня и потребовали. Я испросил у государя полномочий в случае отказа Алека созвать еще раз совещание великих князей с министрами и высказал предположение, что мы быть может, придумаем какой либо выход. Просил разрешение взять в помощь себе Митю.
Поехал с Петей в город (Петербург - А.В.). В своем моторе он привез меня в Мраморный [дворец]. Митя был у всенонощной. Я вызвал его из церкви и мы с Митей объяснили ему (Петру - А.В.) в чем дело. Наскоро пообедав с Петей; он глубоко расстроился, расплакался у меня. Вскоре после 9-ти [вечера] Петя в моторе привез нас к своим родителям, поздоровался с ними и исчез. Они были очень возмущены его согласием подписаться под нашей бумагой. Начал убеждать Алека не отказывать в своей подписи. Но скоро мы убедились, что Алек был прав в своем отказе, а не правы были мы, авторы 2-го совещания, на котором, без участия деловых людей выработали постановление не согласное с первоначальными условиями, на которые Алек и дал Государю слово изъявить согласие.
Алек и Евгения при нас призывали деловых людей - А. П. Соломона (секретарь Е. М. Ольденбургскои - А.В.) и Ф. Э.Гревса, которые растолковали нам подробности дела. Было очевидно, что новое совещание необходимо. Разослали повестки. Выработали мое вступительное слово и проработали до 3-х часов ночи.
(Пишу в Павловске 16 марта). Алек и Евгения угостили нас ужином. Нас поразили бескорыстная преданность и привязанность к ним их деловых людей Соломона и Гревса.
Неделя Православия. 11 марта.
Яркий солнечный день. За обедней в Мраморном [дворце] (в домовой церкви - А.В.) как то особенно горячо и хорошо молилось. Соломон и Гревс явились ко мне за 3/4 часа до начала совещания и принесли отпечатанное на машинке мое вступительное слово. С ними пришел и чиновник с пишущей машиной, чтобы можно было не теряя времени отпечатать новое постановление тотчас по изготовлении.
Двоюродные братья (великие князья Николай Николаевич и Сергей Михайлович - А.В.) пришли очевидно недовольные, что их потревожили; увидав Соломона и Гревса, они им удивились и выразили неудовольствие и удивление их присутствием в совещании. Я взял на себя объявить, что уполномочен пригласить к участию в нем кого признаю нужным. Николай, заметив Соломона и Гревса, не только с ними не поздоровался, но повернулся к ним спиной.
Андрюша успел уехать за границу. У меня собрались Миша, Николаша, Николай и Сергей, министры Двора (В. Б. Фредерикс - А.В.), Финансов (В. Н. Коковцов - А.В.), Юстиции (тайный советник И. Г.Щегловитов - А.В.) и Кн[язь] Кочубей (дворцовый комендант, генерал-майор свиты его величества - А.В.). Я стал между Мишей и Митей и открыл заседание чтением записки изготовленной Соломоном и Гревсом, которые во все заседание не проронили ни слова, я нарочно к ним не обращался из опасения обострении. Коковцов и Щегловитов сразу стали на сторону предложения, прочитанного мною в записке. Великие Князья, кроме Миши фазу против предложения вооружились. Они настаивали на предыдущем постановлении, а Коковцов указывал на его несогласие с первоначальными, одобренными Алеком условиями и на неприемлемость их. Митя говорил много, дельно и хорошо, держа себя как защитник в судоговорении. Наконец Николаша перешел на нашу сторону. После трехчасовых прении Николай и Сергей остались при особом мнении, остальные же согласились с моим предложением. Несогласие с ним Николая и Сергея было очень досадно. Они ушли. А у нас приступили к составлению постановления. Этим занялись Щегловитов, Соломон и Гревс. Наконец все было готово, осталось подписать. Тут Кочубей поднял было новое возражение. К нему присоединились Николаша, но Коковцов и Митя их разубедили и около 8-ми вечера все мы подписали постановление. В 9-м часу Митя, я, Соломон и Гревс были у Алека, который сразу дал свою подпись. Мы пообедали у Алека и Евгении, а в 9 ч[асов] 30 м[инут вечера] я с Митей уехал из Петербурга.
Государь принял меня в Царском [Селе] у Императрицы за чаем. Он прочитал новое постановление; Алике (супруга Николая II Александра Федоровна -А.В.) сразу его одобрила и порицала несогласие Николая и Сергея. Государь сказал, что утвердит бумагу. Но мне казалось, что он несколько колеблется.
Был в Павловске около полуночи. Усталый, измученный, но счастливый благополучным окончанием дела.
А. ЖИЛЬЦОВ,
г. Москва.
Грамматика оригиналов сохранена. | 
