В. И. Гончаров в годы учёбы в г. Ленинграде. 1953 г.
Летом 1943 года, после пятилетней учёбы в 1ом отдельном учебном полку Приволжского военного округа, наммолодым солдатам курсантам артиллерийской батареи было присвоено звание «сержант». Готовили нас быть командирами орудийного расчёта 45 мм противотанковой пушки. Гордились и радовались новому званию. Дня три отдыхали от команд: «Подъём», «Становись», Строиться», «Запевай».
Вместе с тем, с тревогой и волнением ожидали отправки на фронт. Что нас ждёт впереди? Понимали и знали, что «сорокопятка» в современной войне теряла боевые возможности. Достоинство этого орудия стрельба прямой наводкой. Это означало подпускать вражеский танк на 100-200 метров. Огневая позиция орудия всегда находилась рядом с пехотой, которая укрывалась в окопах. С «сорокопяткой» в окоп не спрячешься. Вот почему бывалые фронтовики называли в шутку это орудие: «Прощай, Родина!».
Настало время отправки на фронт. Сформировали группу из 24х молодых сержантов. Выдали каждому сухой паёк на пять суток. Торжественно, под марш духового оркестра проводили нас до железнодорожной станции.
Шли строем с тревогой, но с гордо поднятыми головами. Среди провожающих было много женщин, которые махали нам платочками. У многих из них мужья и дети были на фронте, а некоторых уже не было в живых. Дошли до станции, разместились в пассажирском вагоне и... в путь.
Назначение нам было в г. Пятихатки Днепропетровской области, в распоряжение 5-ой танковой армии, которой командовал в то время генерал, будущий маршал танковых войск Ротмистров.
Первые дни нашего маршрута были организованны, соблюдался порядок. Чем дальше мы продвигались, тем больше падала дисциплина. Если первые дни мы ехали в пассажирском вагоне, то дальше передвигались на чём придётся. На попутных товарных составах, в «телятниках», которые иногда сутками простаивали на станциях.
Наш пятидневный сухой паёк, состоявший из нескольких сухариков, двух вобл, 3-4-х пачек прессованной пшённой каши и 200 граммов сахарку, был «реализован» за два дня. Молодому, здоровому и полуголодному организму этот набор продуктовый был как «слону груша».
Начали потихоньку продавать или менять на продукты запасное бельё, портянки, выданный кусок мыла (вот и весь солдатский багаж). Неприкосновенной оставались шинель, котелок и самодельная ложка.
По нашему маршруту двигались на фронт не одни мы. Через определённое расстояние друг от друга были созданы продуктовые пункты. Старший группы предъявлял документ и выдавал сухой паёк на следующие пять суток. И так по всему длинному пути эти продпункты были для нас ориентирами, местами сборов отстающих от группы.
Передвигались мы со многими приключениями до г. Кременчуг. А далее железной дороги не было. Пришлось шагать пешком, иногда ехали на попутных машинах. Наш отряд постепенно растягивался на километры, но мы знали, что соберёмся у следующего продпункта.
Не доходя до Пятихатки километров тридцать, заночевали в одном селе. Мы с другом Иваном Луханиным остановились у одних стариков. Утром вышли на главную дорогу. Остальных сержантов почему то не увидели. На нашу удачу мимо проезжала военная машина. Попросились подвезти по пути. Через час были уже на месте. Первым делом отыскали продпункт, но, оказалось, срок получения сухого пайка ещё не подошёл.
В Пятихатках в то время действовал пересыльный пункт, состоявший из двух сараев и брошенной хаты. Военный патруль во главе с офицером подбирал всех блудивших солдат. Некоторые отстали от части, другие возвращались из госпиталей. И таких набралось около семидесяти человек. Были задержаны и мы с Иваном.
Наше чистосердечное объяснение, кто мы и откуда, успеха не имело. В результате, попали в пересыльный пункт. Надеялись освободиться, как только появится наша группа. На второй день нас выстроили в две шеренги. Как раз прибыли офицеры из разных частей, так называемые покупатели, за новым пополнением.
Первый скомандовал: «Сапёры, два шага вперёд!» Но никто из строя не вышел. Что сапёров нет? Тогда колхозникам выйти из строя. Человек 15 дали о себе знать. Топор, лопату держали в руках? -спросил офицер. Один солдат ответил: «Какой же крестьянин не держал их! С топором и дом можно поставить, и дров на зиму заготовить. Топор везде нужен». Правильно!говорит обрадованный офицер.Вот вы и есть самые настоящие сапёры. Слушай мою команду: «За мной к машине, шагом марш!»
Следующий офицер пытался найти танкистов, связистов, но таких не оказалось. Промелькнула тревожная мысль: «Наверное, всех оставшихся отправят в пехоту...»
Вдруг появился бравый капитан: «Артиллерия есть?». Недолго думая, мы с Иваном вышли из строя. Внимательно осмотрев наши худые лица в грязной и мятой одежде, заметил: «Сразу видноартиллеристы. Какую систему изучали?» Я ответил, что «сорокопятку». Тогда только один вопрос. Какой калибр у «сорокопятки»? Я понял его провокационный вопрос и мигом сказал: После стрельбы 46 мм, а после чистки ствола45; О, ты, cержант, вижу с юмором, с таким не соскучишься. Беру! Шагом марш за мной!
Товарищ капитан, выслушайте нас,начали мы с другом. Что такое? Мы объяснили ему наши похождения, а ещё, что документов, кроме красноармейских книжек, у нас нет. Зато мы знаем номер нашей группы. Мы очень боялись, что когда группа придёт в штаб без двух сержантов, нас могут принять за дезертиров. Начнут искать. Следы могут привести к родителям. Это было для нас хуже смерти.
Ребята, не волнуйтесь,успокоил капитан.По прибытии в часть сразу же сообщим в штаб армии, что выне дезертиры, а взяты в нашу часть как пополнение. Сразу отлегло от сердца. В новой части, как не гордились мы своим сержантским званием, командирами орудий нас не назначали. Ими были обстрелянные, прожженные и опытные «старики». Меня назначили «заряжающим», а Ивана «подносчиком» снарядов.
Мы обрели новых друзей, успешно воевали. Часто вспоминали ребят из той группы, от которой мы отстали, а вернее, отстали от нас они. Об их судьбе больше года мы ничего не знали.
За бои на Украине, в Белоруссии были награждены, я орденом Славы, Иванмедалью «За отвагу». В начале февраля 1945 года наши войска 3-го Белорусского фронта готовились к боям в Восточной Пруссии и к штурму города Кенигсберга. Завозили снаряды, мины, патроны и другое военное имущество. Готовили к боям и личный состав.
С этой целью новый командующий армией, генерал Вольский решил собрать всех кавалеров ордена Славы и провести с ними беседу, воодушевить к новым боям. На такой сбор из нашего полка были командированы два человека, в том числе и я. В то время я был уже командиром орудийного расчёта. Собрание проходило в немецком театре. В большом зрительном зале разместилось человек 300. Первым выступил генерал. Он благодарил нас орденоносцевза прошедшие и будущие бои.
Мы вступаем в логово врага,говорил он.А значит, должны беречь себя и быть беспощадными к врагу. Скоро закончится война, но враг ещё отчаянно сопротивляется, потому что война пришла на его территорию. Враг будет обороняться уже на своей земле. Многие не строевые немецкие мужчины добровольно идут в армию, воодушевлённые призывом Гитлера защищать свою землю. Отомстим фашистам за погибших друзей, за разрушенные наши города и сёла.
Речь командующего была эмоциональной и произвела на нас большое впечатление. Начались короткие выступления солдат и сержантов. От имени нашего полка выступил и я. Как и предыдущие солдаты говорил, что мы не подведём командование, не пожалеем здоровья и сил, достойно выполним принятую присягу.
После собрания нас пригласили на обед. Впервые за два года мы ели не из солдатских котелков, а из тарелок. Всё это было смешно, но в тоже время приятно и трогательно.
И вот тут-то произошло самое главное в моём рассказе. Когда я выступил у всех на виду, когда генерал пожал мою руку, один старший сержант «засёк» меня, а во время обеда разыскал. Вася Гончаров, ты ли это? Коля Валуев, это я. Мы узнали друг друга. Обнялись со слезами на глазах. Это был один из тех ребят, с которыми мы расстались в Пятихатках. Николай Валуев рассказал мне страшную трагедию. В боях на Украине, а затем в Белоруссии все наши ребята из той группы погибли смертью героев. Их определили в артиллерийский полк в разные дивизионы и погибли все при разных боевых обстоятельствах.
Долгим был у нас разговор, вспомнили всех ребят поимённо, нашу службу в учебном полку, как добирались до фронта. Распрощавшись с товарищем, прибыл в свою часть. Доложил начальству, рассказал о встрече с командиром и Валуевым и трагической новости. Горевали и поминали друзей.
Началось наступление наших войск. Бои были тяжёлые. Восточная Пруссия и г. Кенигсберг были, по мнению гитлеровцев, неприступными. Команда была одна: «Не жалеть снарядов!». В нашем орудийном расчёте был тяжело ранен наводчик. Я заменил его и командовал расчётом.
Бои шли днём и ночью. За день выпускали из ствола по сто и более снарядов. Временами ствол орудия накалялся докрасна. Стрелять было опасно. Иногда бывалые солдаты на раскаленные стволы развешивали мокрые портянки.
За бои в Восточной Пруссии я был награждён орденом Славы II степени, а Иванорденом Славы III степени. 11 апреля 1945 г. Кенигсберг был взят штурмом.
Прошло много много лет. Иван Луканин умер после войны от туберкулёза. Судьбу Николая Валуева не знаю, помню только, что онсибиряк.
Иногда приходится слушать по радио или телевизору волнующую песню «На безымянной высоте». В песне есть слова: «Нас оставалось только трое». Не могу спокойно её слушать. Понимаю, что эта песня о нашей молодости, о юношах 1924-1925 годов рождения. По достоверным статистическим данным, молодёжь этого возраста, которая участвовала в войне, почти вся погибла. Выжили 45 процентов. А за 65 лет после Победы оставшихся в живыхединицы.
Знаю в Рамони моих сверстниковэто А. В. Хабаров и В.Л. Уразов. «Мне часто снятся те ребята, друзья моих военных лет»...
В.И. Гончаров с внуком Александром. 1995 г.
Василий ГОНЧАРОВ, участник Великой Отечественной войны. "Голос Рамони" от 9 февраля 2010 г.
