Имя нашего земляка Николая Алексеевича Северцова (1827-1885 гг.) можно смело поставить в один ряд с такими ис­следователями Азии как Н.Н. Миклухо-Маклай, Н.М. Пржевальский, В.К. Арсеньев. Десять полных лет он посвятил исследо­ванию Туркестана (Сред­ней Азии), многие части которого были совер­шенно не известны евро,­пейцам, чем достиг славы выдающегося путеше­ственника.

Родом из Хвощеватово Отец будущего зооло­га Алексей Петрович Север­цов - гвардейский офицер, ге­рой Отечественной войны 1812 года, в сражении под Бороди­но был ранен и потерял руку. За храбрость награждён золо­той шпагой, вышел в отставку и поселился в селе Хвощева­тово Землянского уезда (сей­час Рамонский район) Воро­нежской губернии, где 8 ноя­бря 1827 года родился Николай Алексеевич. Получая прекрасное домаш­нее образование, изучая ино­странные языки, Николай Се­верцов с раннего возраста при­обретал навыки будущего на­туралиста. Охота, наблюдение за жизнью животных и птиц богатого природой Воронеж­ского края определили его вы­бор: в 1843 году он поступил на естественное отделение физико-математического фа­культета Московского универ­ситета. Здесь прошло его форми­рование как учёного под руко­водством профессора зоологии К. Ф. Рулье, предшественника современного экологическо­го направления изучения жиз­ни природы, стремящегося не только узнать, но и объяснить жизнь животных и растений в естественных условиях.

Первооткрыватель

Каждые каникулы Николай Северцов приезжал домой к родителям, где проводил вре­мя в наблюдениях за приро­дой. В результате этого в 1854 году увидел свет первый науч­ный труд Николая Алексееви­ча - «Периодические явления в жизни зверей, птиц и гад Во­ронежской губернии». Подоб­ного исследования в те време­на не было ни у нас в России, ни за границей. За эту работу Северцов получил степень ма­гистра и удостоился Демидов­ской премии Академии наук.

При этом необходимо за­метить, что в то время наблю­дение за жизнью животных в большей степени носило описа­тельный характер, а вот Нико­лай Алексеевич Северцов пер­вым показал взаимосвязь меж­ду периодическими явлениями в жизни животных со средой и условиями их существования. Исследователь утверждал, что «Самые ничтожные изменения внешних условий отражают­ся в жизни животных, каждое движение, сверх внутреннего побуждения, зависит от внеш­них условий; можно даже ска­зать – исключительно зависит, так как и внутреннее побужде­ние к движению есть следствие впечатления извне». Академик А. Ф. Миддендорф, которому было поручено рассмотрение этого сочинения, дал высокую оценку и рекомендовал его к переводу на иностранные язы­ки, считая, что с него начинает­ся новый отдел зоологической литературы.

Средняя Азия – любовь моя

В юные годы Николая Алексеевича судьба свела с Г. С. Карелиным, о чём впоследствии он вспоминал: «В 1845 г., ещё почти мальчиком, я по­знакомился с известным и не­утомимым исследователем Средней Азии Г. С. Карелиным, только что вернувшимся из Семиречья, и был увлечён его рассказами о тамошней бога­той, оригинальной природе, с резкими контрастами пустын­ной и роскошной растительно­сти, знойных низин и снеговых хребтов, летнего жара и зимне­го мороза. С тех пор Средняя Азия сделалась научной целью моей жизни…»

Это знакомство и рассказы учёного увлекли юного Север­цова, и, когда стал вопрос зани­маться преподавательской дея­тельностью или практическим исследованием фауны Турке­стана, он выбрал второй путь. К тому же свои исследования пришлось начинать с чистого листа, т.к. собранные материа­лы Г. С. Карелина погибли в по­жаре летом 1872 года в городе Гурьеве. А это были одиннад­цать томов рукописного тек­ста, готового к печати! Само­го автора вынесли из горяще­го дома на руках. Потерю тру­дов своей жизни Григорий Си­лич Карелин пережить не смог и в декабре 1872 г. скончался.

В плену...

Первое путешествие в рав­нинный Туркестан (Северное Приаралье) состоялось в 1857-1858 гг. и могло стоить Нико­лаю Алексеевичу жизни. В ходе научной экскурсии он по­пал в плен к кокандцам, где на­ходился около месяца. В мо­мент захвата Николай Север­цов получил тяжёлые ранения. Пытаясь отсечь ему голову, ко­кандцы разрубили шею, раско­лоли скуловую кость, отсекли ухо и нанесли три удара пикой в руку, грудь и подмышку.

И лишь демонстрация воен­ной силы начальником Сыр-Дарьинской линии генералом Н. А. Данзасом вынудило пле­нителей освободить Северцо­ва. При этом, раненный, поте­рявший много крови и привя­занный к седлу, во время пере­езда в крепость Яны-Курган, он продолжал наблюдения за местной фауной. В этом же пу­тешествии Николай Алексее­вич заболел малярией. Силь­нейшая лихорадка мешала ему производить наблюдения. Дру­зья советовали хотя бы вре­менно приостановить работу. Но он продолжал своё дело.

Такое рискованное путеше­ствие, казалось бы, могло на­всегда отбить у него охоту к исследованию Средней Азии. Но как только Северцов узнал о готовящемся Кокандском по­ходе генерала М. Г. Черняева, то сразу примкнул к нему. Это была вторая экспедиция, длив­шаяся с 1864 по 1868 год.

Спустя годы, ученик Нико­лая Алексеевича М. А. Менз­бир в своей речи, посвящённой памяти учителя, указывал, что у генерала Черняева Северцо­ву приходилось делать съёмки и планы, исполнять обязанно­сти начальника штаба, водить войска в атаку, быть парламен­тёром, прекрасно зная, что два его предшественника были по­сажены Якубханом на кол...

Миротворец

В 1867 г. Северцову при­шлось быть посредником сре­ди воевавших друг с другом киргизских народов. Казалось бы, военные действия в Турке­стане могли отвлечь Николая Алексеевича от исследования фауны Средней Азии, но пре­данность науке, трудоспособ­ность и талант давали свои ре­зультаты. После каждой экспе­диции он возвращался с бога­тейшим материалом, который обрабатывал дома, и из-под его пера выходили научные тру­ды, приносившие ему мировую славу.

После второй экспедиции по изучению Тянь-Шаня и при­легающих районов Николай Алексеевич совершил ещё три: в Кызыл-Кум и Хиву (1874 г.), на Памир (1877 – 1878 гг.) и в Семиречье (1879 г.)

Окончив туркестанские пу­тешествия, Северцов начал об­работку огромнейшего материала, собранного им в Турке­стане. При этом необходимо было критически изучить ин­формацию других авторов, на­писать книгу о среднеазиат­ских птицах, которые всегда были любимым предметом его исследований (за время своих путешествий он собрал кол­лекцию из 12000 экземпляров). Эта работа продвигалась впе­рёд очень медленно. И не толь­ко из-за объёма, но и из-за кри­тического к себе отношения, т.е., боязни ошибиться. Друг и ученик Северцова М. А. Менз­бир писал: «В печать из-под его пера всё шло туго: он много раз обсуждал и взвешивал факти­ческий материал, прежде не­жели решался окончательно оформить какой-нибудь вывод и сделать его общим достояни­ем».

Мировая слава

Результатом труда учёного стали географические и зооге­ографические работы. За первые Николай Алексеевич по­лучил золотую медаль Париж­ского международного геогра­фического конгресса и Кон­стантиновскую медаль от Рус­ского Географического об­щества. К ним можно отне­сти: «Путешествия и открытия в горной стране Тян-Шана», «Орографический очерк Па­мирской горной системы», «О следах ледникового периода на Тян-Шане» и др. Ко второй группе: «Аркары» (горные ба­раны), «Вертикальное и гори­зонтальное распределение Тур­кестанских животных», «Мо­нография палеарктических орлов», «О путях перелётных птиц через Туркестан», за ко­торые Северцов получил сте­пень доктора зоологии. В про­межутках между экспедициями Николай Алексеевич работал на Волге и Урале, будучи чле­ном комитета по устройству Уральского казачьего войска.

Николай Алексеевич много­кратно бывал за границей, где выступал с научными докладами. В 1875 г., находясь в Ан­глии, он встречался с Чарльзом Дарвином, заинтересовавшим­ся работами Николая Алексе­евича об изменчивости птиц. Как орнитолог, Северцов оста­вил огромный след в науке, т.к. его зоогеографические работы во многом опирались на ор­нитологические факты. Неко­торые его работы были пере­ведены на европейские языки.

Последнее путешествие

По воспоминаниям совре­менников, Николай Алексее­вич производил глубокое впечатление на окружающих. Ино­гда мог казаться даже стран­ным. Разговор его был преры­вистый с длительными паузам и с использованием азиатских слов. Взгляд исподлобья через очки. Но при этом Северцов об­ладал природной застенчиво­стью. В большом обществе чув­ствовал себя совершенно не­ловко. Но когда разговор затрагивал интересующую его тему, становился живым и остроум­ным собеседником, обладаю­щим прекрасной памятью и фе­номенальной эрудицией.

Николай Алексеевич часто приезжал на родину, встречал­ся с друзьями, родными, любил природу средней полосы Рос­сии. Один из таких приездов закончился для него трагиче­ски. 26 января 1885 г., переез­жая реку Дон на санях, запря­жённых лошадью, провалил­ся под лёд у села Духовое. Хотя Николая Алексеевича удалось быстро вытащить, он скончал­ся здесь же, на льду, как тогда говорили - «от удара».

Так нелепо оборвалась жизнь великого зоолога, гео­графа, орнитолога, не успев­шего закончить ряд своих глав­ных трудов, признанного ми­ровым научным сообществом основателя русской школы зо­огеографов.

Владимир РЯПОЛОВ.

Специально для газеты

«Голос Рамони» от 17 октября 2012 года