Мой отец, Григорий
Фёдорович Попов,
1887 года рождения, служил снайпером
ещё в
первую мировую войну на Украине, где и застала его революция
1917 года.
Он прошёл с Красной Армией через все лихолетья. В зиму 1920 года его
отряд
стоял в Рамони.
Чудом выжил он, дважды находясь под
расстрелом: сначала у мамонтовцев, а потом у махновцев. Но, знать,
судьба его
хранила для ещё большой битвы, в которой он принял участие с августа
1941
года, служа в кавалерии, а после ранения опять воевал уже в пехоте за земли донские, а в 1943 году
снова
на его пути оказалась Рамонь.
Дальше пешком он прошагал от Ельца,
Орла, Брянска до Гомеля, Минска, Варшавы и, наконец -до Берлина, где
оставил
свою роспись на стене Рейхстага.
А потом - Москва, награждения
воинов-победителей, парад Победы на Красной площади. До самой старости отец
трудился в колхозе.
Отцу моему и воинам, которые во все
времена отстаивали свободу Отчизны в донских степях, чей прах хранит эта земля, я посвящаю свои
строки.
Танаисская
степь
Запах полыни дурманит и ранит, Степь танаисская в прошлое манит. Кони мамая топтали поля, Плакали сёла, рыдала Земля. Иго, полон, хаты в огне, Нечисть ордынская правит везде. Матушка - Русь силы копила, Сбросила бремя - татар разгромила. Тяжко жилось на Руси бедноте В граде большом или малом селе. По Дону носились Степана челны, Челяди беглой были полны. Грозные годы Гражданской войны В пряди людские вплели седины. Брат на брата идёт, сын на отца, Рвутся в груди матерейих сердца. ГЭС и колхозы, совхозы, мосты, Стала меняться жизнь нищеты, Вместо сохи гул и рокот стоит, Ковыльная степь навстречу бежит. Ранним утром июньского дня Вновь застонала от взрывов земля. Иго, полон, хаты в огне – Нечисть фашистская правит везде. Дядей моих, братьев, отца – Мама моя проводила с крыльца. Храбро бились они, защищая всех нас, Гляжу на портреты, льются слёзы из глаз. Не все возвратились в родные края, Стала приютом сырая земля... Труден, тернист победы был путь, Помни, потомок, их не поэабудь.
