БОМБЕЖКА РАМОНИ
|
|
Отбомбив Графскую в утренние часы, немецкие «Юнкерсы - делали заходы с солнечной стороны на Рамонский мост и «Почтовую гору», (ул. Центральная затем Чусова), по которой почти непрерывно двигались войска, санбазы и техника, лошади и даже верблюды) ведь 40 армия была во многом с востока). Кроме того «асам люфтваффе» очень мешали женские зенитные батареи, стоявшие на буграх по обе стороны дворца и служившие прикрытием заводу и переправе. Еще две батареи находились в Ольгино, где в бывшем доме младших Ольденбургских расположился госпиталь, ныне хирургия, а также за двором МТС, где теперь баня и комхоз. Поэтому однажды тяжелый «Юнкере» прочертил смертельную линию из пяти бомб и от Заводской до «Урова сада» (склон за сберкассой), где жил бывший австрийский пленный 1 Мировой Ур Фридрих Оттович. Первой бомбой был убит Любаанн Н. Д., когда выносил молоко проезжающим танкистам. |
Третья бомба сделала воронку в доме Соколовых (к счастью, там никого не было) и попутно убила трех лошадей и двух военных узбеков, которые везли на телегах ящики с патронами. Один из солдат, присевших отдохнуть на порог дома Зыкиных, так и остался здесь навсегда. За его могилой до сих пор ухаживает В. И. Зыкина (Анохина).
Но самой большой, видимо, «тонной» оказалась вторая бомба, упавшая на склон монастырского бугра, недалеко от дома Черкасовых. После этого взрыва земля летела «сундуками», а во всей округе от «Орешнике» до «Почтовой горы» вышибло окна и двери. К счастью, жертв здесь не было, а ниже дома Ур Ф. О. одной из бомб убило старуху Зыкину (вспоминает В. Д, Талдыкина).
От других налетов погибли жители двух и трехэтажек, стоявших под «уютным» бугром справа от сахзавода (теперь начало ул. Победа) - рабочий В. Г. Гунькин, студентка Кира Потанина и ученик Петя Дедов (Н. В, Ильинский, «Год 1942-й», «ЗЛ» 21- 6. 77 г.). Одной из «зажигалок» был подожжен деревянный 2-х этажный корпус больницы на Ольгином бугре (бывший «принцев дворец»), горело много соломенных крыш по Чарыковой набережной. Там «мессерами» из пулеметов были подстрелены 2 солдата, купавшиеся на пляже, у «зеленого магазина» (на углу Заводской) - кассирша Карасева А. Н. (воспоминания Куркиной А.).
СЛУЧАИ НА МЕЛЬНИЦЕ
Но между налетами рамонский народ продолжал заниматься своими делами, хотя прежде всего по проекту старожила «Орешника» В, И. Соболева на своих усадьбах все поспешили вырыть блиндажи-землянки, которые солидно назывались бомбоубежищами. Дети, по-прежнему, купались на речке, пасли коров, ходили в поле за колосками и горохом, а заводские рабочие под руководством директора Барданова готовились к эвакуации и не знали, что делать с голодными узбеками из беглой 40-й армии, которые подчищали все рамонские огороды. Они заходили прямо на грядки, приговаривая: «Матка! Люк-люк-люк!». Или дергали стебли несозревших помидор: «Ботва большой, картошки нет!»
А между тем на мельницу у старой водонапорной башни, которой командовал бородатый старик Булавин И. И. собиралось много народу: все торопились запастись мукой, «пока не пришел немец». Когда же 13-летний Володя Талдыкин из «Орешника» вместе с отцом принесли туда свои мешки, случился очередной налет. Володя не помнил, как они «слетели» с бугра к своему домику. Только заметил группу бедных узбеков, которые стояли на коленях в какой-то канаве, и, воздев сложенные ладони к небу, молились, надеясь на помощь Аллаха. Как только отгремели взрывы, после которых в доме Талдыкиных вышибло дверь, отец, еще лежа под стенкой, опросил Володю: «А мешки-то бросили! Не сопрут узбеки?» - Но узбеки по-прежнему невозмутимо молились, а на мельнице еще никого не было. И лишь спустя некоторое время, как муравьи после грозы, все потихоньку стали выползать из своих щелей. (Воспоминание В. Д. Талдыкина).
ДВОРЦЫ, МОСТЫ И ГОРЫ
Много бомб упало в те дни на Рамонь и окрестности. Почтовая гора и побережье у моста были просто изрыты воронками, но мост и дворец стояли, как будто заколдованные молитвами узбеков. Тут надо заметить, что в отношении дворца, да и других построек старой Рамони (водяной башни, «клуба-конюшни» и пр.) немцы вели себя по-божески, видимо, памятуя их прежних владельцев - Ольденбургских, выходцев из древних германских земель. Кроме того зубчатые башни замка и водонапора служили хорошим ориентиром пилотам «люфтваффе», о чем они даже «намекали» в своих листовках, сброшенных вездесущей «рамкой». «Прячьтесь во дворец - мы его не тронем», (воспом. А. И. Корниловой).
Что касается моста, то здесь бомбы ложились вокруг него, попадая в берега и речку. Однажды большой заряд угодил в Плотовское озеро, отчего там всплыла рыба. Но и без того старый рамонский мост, по которому ходили подводы со свеклой еще до революции, в это тяжелое лето охал и стонал от непомерных нагрузок: толпы беженцев, войска, машины... И когда через него к Дону пошли танки (18-го танкового корпуса Черняховского), он не выдержал и провалился. Правда, не на середине, а на выезде, ближе к правому берегу, причем один «Т-34» наехал на другой. Не закончив ремонт, саперы уже срочно ставили новый мост в районе «Колена». Вход пошли вековые дубы прибрежного леса. Благодаря теплой погоде, начали бить сваи с обоих берегов и уже через две ночи переправа для танков была готова, К этому времени навели порядок и на старом мосту, а меж ними в речной берег врылась батарея тяжелых зениток.
Теперь танки шли по новому дубовому мосту, через топкую пойму по гати мимо одинокого «мазного кордона» (на углу нынешних Чапаева и Победы, которых тогда не было) и далее мимо «опытного сада», кирпичного завода через Айдаровский лог на донские берега.
Остальное войско двигалось через старый мост по Заводской и Почтовой. На перекрестке за «Уровым садом» меж почтой и развилинами Никольской церкви стоял регулировщик и направлял колонны по булыжной мостовой на поворот y весовой будки на Сорокин хутор. Сорокинскую дорогу прикрывала зенитка, укрывшаяся в шлаковых стенах недостроенного дома П. П. Осинко (по будущ. Первомайской).
По заводской (или Каменной) горе под знаменитым висячим мостом из-за большой крутизны техника поднималась редко. Однажды там сорвалась полуторка с зениткой на прицепе. Зенитка остановилась у опоры подвесной (жомовой) дороги, а полуторка влетела в заводское окно и целую неделю висела оттуда передними колесами. (В, Д. Талдыкин).
ПАТРУЛЬ НА ЕАШНЕ
С 8-гранной башни дворца. увенчанной серебряным шаром еще со времен принцессы в ясные дни были видны золоченые купола воронежских церквей. Но в то военное лето просматривались только трубы ВОГРЭСа, да ночное зарево пожара. После «мирных» немецких листовок в отношении замка на его башне было решено устроить пост ПВО. Установили будку, телефон, выдавали даже противогаз. По заданию комсомольского вожака А. Мазного на дежурство отправились недавние выпускницы РСШ: сестры Абахины, Н. Енова, 3. Титова, Н. Любавина, Л. Дьякова (Стредяева), Р. Савина (Клепова) и др.
Дежурили по двое весь день. Девушки записывали в журнал передвижение всех самолетов над Рамонью. 2-ой пост находился в поле, недалеко от нынешнего памятника павшим: там из белых холстов по направлению полетов выкладывали стрелу. Ребят допризывного возраста местный НКВД отправлял в патруль по Рамони; проверять светомаскировку. С карабинами, опоясанные лентами, они походили на матросов с «Авроры», чем страшно гордились... (Н. и В. Любавины).
ЗАВТРА В 5 ЧАСОВ...
Уступая немцам в высоте и скорости, наши «небесные тихоходы» «ТБ-3», «ТБ-6», а также знаменитые «кукурузники (У-2), экипажи которых состояли из девушек, летали бомбить вражеские передовые обычно по ночам. Те же в свою очередь предпочитали дневные налеты. И вот однажды ясным августовским днем над Рамонью на большой высоте, тяжело урча, проплыли несколько звеньев «бомбовозов» (всего около 20). Они шли на Графскую, видимо, бомбить «сталинградские» эшелоны. Но в районе Бора встретили настолько сильный заградогонь зениток, что все небо перед ними покрылось облачками разрывов. Вынужденные повернуть, они беспорядочно сбросили свой смертоносный груз на лес, реку (в районе Зайцева затона), а также на дорогу через Париново и Березово, по которой в сторону Ступинской переправы двигались санобозы с ранеными. Большие бомбы упали на больничный сад, который был изрыт укреплениями.
После такого неудачного налета на Графскую бомбовестник «рамка» усеял улицы Рамони предупредительными листовками: «Завтра в 5 часов будем бомбить. Ждите и прячьтесь». И это были не шутки: ведь так происходило 3 дня подряд.
Интересно описывает эти налеты житель Заводской улицы А. Крутских, бывший тогда 12-летним мальчишкой: «При внезапных налетах мы прятались по своим погребам и подвалам. Ну, а после таких листовок весь «заводской низ» решил идти к шлаковому туннелю у старой кирпичной трубы котельной. «Монастырский верх», с которым мы враждовали, к нам не ходил: они хоронились во дворце. К 5 часам все уже у места. Бабы с узлами сидят в «трубе», а мужики курят около (сюда ходили рабочие, готовившие завод к эвакуации). С немецкой точностью где-то из-за бугра нарастает характерный неравномерный гул. Как только звено из 4-6 самолетов появляется над монастырем, начинается беспорядочная пальба женской зенитной батареи.
В. ШИЛОВ |
